Проблематика богатства и бедности в «Письме Аристея» нечасто становится предметом специального исследования. Отчасти по причине того, что этот сюжет занимает далеко не центральное место в памятнике, отчасти потому, что отношение к данной проблеме в целом согласуется с ветхозаветной традицией. Тем не менее, на наш взгляд, «Письмо Аристея» содержит массу интереснейших подробностей о социально-экономических реалиях жизни иудеев Александрии III в. до н. э. Необходимо отметить, что обращения к проблемам богатства и бедности представлены неравномерно, если положение богатых разбирается подробно, насколько это возможно, то тема бедности звучит лишь фоном. Вводной здесь является ветхозаветная традиция, которая была призвана сгладить социальное неравенство в традиционном иудейском обществе, а также возвысить положение бедняков как угодных Богу. Очевидно, реалии одного из богатейших эллинистических городов, а также активная вовлеченность иудеев в экономическую жизнь, разрушали этот традиционный идеал, вызывая негодование со стороны беднейших единоверцев, отсюда и замалчивание темы святой бедности. Проблематика богатства возникает в «Письме Аристея» несколько раз. Птолемей интересуется у иудейских мудрецов каким образом ему оставаться богатым и получает ответ, что нужно воздерживаться от всего недостойного и следовать умеренности (Arist. 205). По мнению Э. Груена, подобный вопрос выставляет царя в невыгодном свете, а ответ содержит явную насмешку [Gruen 2016: 425]. Отчасти можно усмотреть иронию в том, чтобы требовать от царя воздерживаться от распутства, однако другие детали ответа заставляют оценивать его иначе. Во-первых, вновь провозглашается, что Бог является источником всякого блага, что в данном контексте можно понимать как факт того, что благословение Божие распространяется не только на иудеев, но и на Птолемея и всю Александрию, жить и быть гражданином которой не зазорно верующему иудею. Во-вторых, в декларации умеренности, очевидно, можно обнаружить влияние стоической или перипатетической философии. Хотя специальное рассмотрение этого вопроса выходит за рамки нашего исследования, очевидно, что создание Септуагинты по времени совпадает с развитием комплекса Александрийской библиотеки и Мусейона. Вновь тема богатства и бедности возникает в контексте вопроса о патриотизме, когда Птолемей интересуется, в чем проявляется любовь к отечеству, и получает ответ, что жить и умереть на чужбине это позор для богатых и презренно для бедных (Arist. 249). Тот факт, что этот вопрос носил явно не случайный характер, подтверждают другие фрагменты письма. Так, сам факт создания Септуагинты провозглашается как благо для иудее всего мира (Arist. 38), что, по мнению исследователей, указывало на установление связи между Александрией и Иерусалимом и призвано было обеспечить лояльность иудеев египетской столицы [Gruen 2016: 72]. Здесь как и выше речь вновь идет о двойственности положения иудеев, которые, с одной стороны, должны стремиться к возвращению в Землю Обетованную особенно в контексте того, какую роль играл Египет в Ветхом Завете, с другой, следовать традиции полисного патриотизма. Как отмечал В. Чериковер, одной из важных социальных проблем, затронутых в «Письме Аристея» было двойственное положение богатых иудеев Александрии, которые были вынуждены жить между двумя мирами [Tcherikover 1958: 82]. Аристей, по сути, превращает царя в иудейского прозелита, заставив его и его придворных склонить головы перед Законом Моисея. Такое описание позволяло читателям преодолеть чувство неполноценности, которое терзало сердца богатых иудеев Александрии при виде блестящей придворной жизни эллинистической столицы. На наш взгляд, социальная проблематика «Письма Аристея» может быть выражена в адаптации религиозных норм иудаизма к реалиям эллинистического мира. Понятия социальной и божественной справедливости были настолько переплетены, что по замечанию ряда исследователей, Израиль до периода установления царства вовсе не знал глубокого социального расслоения за счет выравнивания положения богатых и бедных внутри иудейских кланов [Augustin 1977: 7]. Во всяком случае такова была норма, поскольку именно этого требовал религиозный закон [Maynard-Reid 1987: 26]. Таким образом положение лидеров иудейской общины Александрии становилось шатким. Смягчить социальные противоречия и были призваны приведенные фрагменты из «Письма Аристея».

Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 22-28-01357
Литература
Augustin G. Poverty in the Old Testament // Gospel Poverty: Essays in Biblical Theology / Ed. by M. D. Guinan. Chicago: Franciscan Herald Press, 1977. P. 3–21.
Gruen E. S. Constructs of Identity in Hellenistic Judaism. — Berlin; Boston: De Gruyter, 2016. — 574 p. Maynard-Reid P. U. Poverty and Wealth in James. — New York: Orbis, 1987. — 144 p.
Tcherikover V. The Ideology of the Letter of Aristeas // The Harvard Theological Review. Vol. 51. N 2. 1958. P. 59–85.