В филологической науке по сей день существует достаточно мощная инерция, в соответствии с которой все сказанное художником слова воспринимается некритически. Отношение к писательскому слову как к вызывающему безусловное доверие читателя зародилось поначалу в самой культуре, сформировав ряд ее магистральных мифов, а затем было унаследовано литературной критикой и собственно литературоведческой традицией. Однако уже постструктурализм в лице Поля де Мана заявил об «отрицании текстом на уровне структуры всего того, что он утверждает в качестве своего содержания».

Если взять за основу не риторический, как у деконструктивистов, а предлагаемый нами ментально-психологический подход к тексту, рассматривающий литературное творчество как область психической деятельности человека, то эту формулу вполне можно развернуть и в другую сторону: внутреннее психологическое содержание текста, не осознаваемое и не контролируемое автором (своего рода его бессознательное), может ставить под сомнение все то, что сообщается текстом посредством его художественной структуры. Более того, в отдельных случаях прочтение текста как манифестации бессознательного может и вовсе разрушать конструируемые им эстетические значения. Поскольку лирика есть «литературный род, выражающий мысли, чувства и переживания субъекта», лирический текст зачастую понимается как некая манифестация исповедальной искренности. Но на деле она способна оказаться мнимой — автор может камуфлировать свои истинные мысли и чувства. Нередки ситуации, когда субъект творчества находится во власти сильных негативных эмоций, имеющих невротический характер. Материал русской классической поэзии от Лермонтова и Баратынского до Блока и Цветаевой дает богатую пищу для анализа лирического стихотворения с обозначенных позиций.