Россия Кристиана Бобена: территория сновидения и литературная реальность
Марион Симонен
Докладчик
старший преподаватель
Université Paris-Est Creteil
Université Paris-Est Creteil
Ключевые слова, аннотация
Бобен, Россия, воображаемое, реальность, Цветаева,
Пастернак, Мандельштам.
Тезисы
Современный французский поэт Кристиан Бобен почти не
сохранил, как многие из нас, воспоминаний о раннем детстве, о времени, когда он
появился на свет. Однако, в поэзии у пишущего человека есть право на многое, и
в радиоинтервью «Путешествие без перемещения/Утро отъезда» каналу Франс Интер
Бобен заявляет: «Моя родная страна — Россия. Я никогда там не был». Россия для
него — это некая черта горизонта, к которой можно лишь вечно стремиться, как
гласит название стихотворного сборника другого поэта — Андре Дотеля — «Страна,
в которую невозможно попасть». Бобен чувствует себя русским по душе, по языку,
по природе, он вслушивается в голоса погибших русских поэтов. Попытаемся
осознать данный парадокс, признать его таковым, понять, можно ли решить его
посредством литературы: парадокс между реальностью и просторами воображаемого.
На чем зиждется образ России в творчестве Бобена?
Россия — родина, избранная Бобеном для изнанки его жизни,
для жизни-сновидения, исполненной красоты чтения и творчества. Поэт заносит
этот ностальгический край своего рождения в записную книжку прошлого,
восстановленного путем воображения. В этом прошлом сполна воплощается мечта: в мысли о России, в глубоких снегах молчания, в белой опушке голоса. В своих
стихах, адресованных, прямым или косвенным образом, русским поэтам (сборник
2017 г. «Скрип качелей»), он, так или иначе, возвращается мыслями к избранным и
любимым представителям русской литературы, особенно ХХ в. Чувствуя душевное
родство с Б. Пастернаком, сходство страстей с О. Мандельштамом, испытывая
глубочайшее восхищение М. Цветаевой, Кристиан Бобен так же, как все они,
нуждается в молчании, в одиночестве, в снежной пелене, — во всем, что дает
возможность преодолеть страдание посредством творчества, дабы продолжать жить и
гореть в этом мире.