Современный французский поэт Кристиан Бобен почти не сохранил, как многие из нас, воспоминаний о раннем детстве, о времени, когда он появился на свет. Однако, в поэзии у пишущего человека есть право на многое, и в радиоинтервью «Путешествие без перемещения/Утро отъезда» каналу Франс Интер Бобен заявляет: «Моя родная страна — Россия. Я никогда там не был». Россия для него — это некая черта горизонта, к которой можно лишь вечно стремиться, как гласит название стихотворного сборника другого поэта — Андре Дотеля — «Страна, в которую невозможно попасть». Бобен чувствует себя русским по душе, по языку, по природе, он вслушивается в голоса погибших русских поэтов. Попытаемся осознать данный парадокс, признать его таковым, понять, можно ли решить его посредством литературы: парадокс между реальностью и просторами воображаемого. На чем зиждется образ России в творчестве Бобена? Россия — родина, избранная Бобеном для изнанки его жизни, для жизни-сновидения, исполненной красоты чтения и творчества. Поэт заносит этот ностальгический край своего рождения в записную книжку прошлого, восстановленного путем воображения. В этом прошлом сполна воплощается мечта: в мысли о России, в глубоких снегах молчания, в белой опушке голоса. В своих стихах, адресованных, прямым или косвенным образом, русским поэтам (сборник 2017 г. «Скрип качелей»), он, так или иначе, возвращается мыслями к избранным и любимым представителям русской литературы, особенно ХХ в. Чувствуя душевное родство с Б. Пастернаком, сходство страстей с О. Мандельштамом, испытывая глубочайшее восхищение М. Цветаевой, Кристиан Бобен так же, как все они, нуждается в молчании, в одиночестве, в снежной пелене, — во всем, что дает возможность преодолеть страдание посредством творчества, дабы продолжать жить и гореть в этом мире.