Духовные поиски В. Пелевина восходят к предельному философскому вопрошанию «Что есть мир?». Абсорбирующий экзистенциальные представления о сущем роман «iPhuck 10», с одной стороны, конструирует разомкнутый, разъятый мир, отличающийся отсутствием целостной картины происходящего и условностью, релятивизмом связей. С другой стороны, представленный в романе мир покоится не на разумных основаниях, но абсурден по своей сути: преодолено поступательное движение истории, прошлое санкционировано как база данных, а реальность переведена в сферу знаков — постоянно переписываемый текст; секс между людьми маргинализирован, а биологическим инструментом регуляции половой жизни современников оказывается мутация потомства, запущенная Big Data для увеличения продаж инструментов виртуального совокупления — айфаков и андрогинов. Решая вопрос о подлинности бытия, Пелевин рассматривает «мир других» Das Man (М. Хайдеггер) как дискредитировавший себя и ложный. Общечеловеческим ферментом пелевенских персонажей, вложивших безраздельное страдание в программный алгоритм для создания объектов искусства, имитирующих произведения «гипсового века», является жестокость. В противоположность классическому экзистенциализму, интенциональному критике разума и развенчанию технократической утопии (К. Ясперс «Современная техника», М. Хайдеггер «Вопрос о технике», Н. Бердяев «Человек и машина»), Пелевин предлагает карнавально-игровую, перевернутую версию экзистенциализма, пронизывая существование искусственного интеллекта подлинными чувствами страдания и отчаянья и помещая «гипсовый кластер» в пограничную ситуацию стирания и исчезновения. Именно поэтому открывшуюся перед лицом бездны истину в финале романа транслирует литературно-полицейский алгоритм Порфирий Петрович: «Жить ой. Но да».