Известно, что взгляд на Бальзака как на реалиста, стремящегося вскрыть пороки современного ему общества, прилежно и последовательно описывающего все стороны современной ему жизни, является весьма односторонним. Без определенного понимания сложных связей его текстов внутреннюю логику бальзаковских повествований понять невозможно. Роман «Шагреневая кожа» (1831) создан в русле романтической традиции, идущей из ее родины — Германии. В связи с этим, рассматривая роман Бальзака как подаваемое с философской иронией повествование о неразрешимой драме человеческого существования и представленной в почти средневековой парадигме дилемме между добром и злом можно вспомнить о другом романе, который, в отличие от романа Бальзака, пришелся совершенно не ко времени и обрел признание только у интеллектуалов XX в. Это произведение не обрело не только популярности у читателей, но даже не вызвало желания у собственного автора публично признать авторство, так что оно и осталось до конца не атрибутированным. Это «Ночные бдения» (1805), автором которого был заявлен так до сих пор никому и не ведомый Бонавентура, а был на самом деле, скорее всего, философ Шеллинг, хотя исследователями рассматривались и убедительно обосновывались и другие кандидатуры. Надо также отметить, что оба романа содержат выпады в сторону технического прогресса, в который романтики не слишком верили. Тот и другой роман пронизаны аллюзиями на историю Фауста — или на историю человека, страсти которого так велики, что для их удовлетворения обычных средств недостаточно, и он обращается за помощью к дьяволу. В сравниваемых романах задействованы разные ипостаси этого вечного образа, и герой Бонавентуры скорее является зрителем дьявольских козней, а не участником какой-либо сделки с врагом рода человеческого. Романы, прежде всего, роднит история трагической невозможности самореализации поэтического дарования, обладатель которого не располагает достаточными средствами к существованию, романтического героя, подвергающего беспощадному анализу все стороны человеческого существования, в результате которого общее несовершенство повергает героя в бездну отчаяния и подводит к роковой черте. Проводимая героем критическая ревизия окружающего мира неизбежно приводит к тому, что роман обращается в энциклопедию. И в отличие от авторов народных книг о Фаусте, не располагавшими достаточными возможностями адекватно представить то знание, за которое Фауст продавал душу, Бальзак и Бонавентура сами были ходячими энциклопедиями современной им жизни, а также были необычайно сведущи в достижениях науки своего времени, так что их романы представляют собой удивительные панорамы европейской цивилизации первой половины XIX в., без которых наше знание этой эпохи было бы существенно неполным.