Парадоксы литературной репутации Окуджавы многократно становились предметом внимания, но до настоящего времени не предпринимался систематический анализ тех мнений об исторических концепциях писателя, которые были характерны для «мемориальной эпохи» (воспользуемся понятием из арсенала современных междисциплинарных исследований). Суждения современной писателю литературной критики представлены в следующих основных вариантах: Окуджава клевещет на великое прошлое России с позиции «нацмена» и скрытого диссидента (В. Бушин, М. Лобанов и др.); Окуджава превратил общеизвестные исторические факты в дискуссионные, что может обескуражить даже его поклонников (Г.А. Белая и др.); в трактовке исторических фактов Окуджава непростительно «капризен» и необъяснимо «эксцентричен» (Ю. Минералов); «исторические фантазии» Окуджавы загадочны и тревожны, но радуют читателя своей изысканностью (А. Латынина); читатель благодарен Окуджаве за «исторические фантазии», утолившие потребность в «экстатическом почитании отечественного золотого века» (С. Чупринин); углубление в смысл отечественной истории внушило Окуджаве чувство отчаяния (Л.С. Дубшан). При сравнении крайних точек зрения возникает впечатление, что речь идет о писателях, не имеющих между собой ничего общего. Не только литературные вкусы авторов рецензий оказываются второстепенным фактором, но даже их общественная позиция: смущение испытывали как «охранители», так и либералы. В основе оценок – коллизия более глубокого порядка: это противоречия общественного «запроса на прошлое», возникшего на излёте «оттепели», когда единая утопия будущего сменилась множеством ретроспективных утопий. Уникальный характер творческой стратегии Окуджавы, обусловивший его литературное одиночество, стал очевиден при смене эпох, посмертно: «Он не умел жить с головой, повёрнутой назад» (Г.А. Белая).