Драматургия Хенрика Ибсена на петербургской сцене начала XXI века
Андрей Алексеевич Юрьев
Докладчик
профессор
Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства
Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства
201
2018-03-27
13:00 -
13:30
Ключевые слова, аннотация
Х. Ибсен; «Кукольный дом»; «Привидения»; «Росмерсхольм»; «Гедда Габлер»; «Враг народа»; современный петербургский театр
Тезисы
Одиннадцать
постановок по пьесам Ибсена (Ibsen) – число немалое для петербургской сцены последних семнадцати
сезонов. Причем не только для петербургской. Драматург, конкурирующий с Чеховым
за второе после Шекспира место по степени востребованности современным мировым
театром, на протяжении нескольких десятилетий не может стать вполне «своим» для
наших отечественных актеров и режиссеров. Обращаясь к ибсеновским драмам,
сегодняшняя сцена редуцирует их
содержание, не добираясь до его глубинных пластов, и если современный российский
театр пытается время от времени установить контакты с драматургией Ибсена,
то либо совсем не достигает цели, либо
эти контакты возникают на периферии ибсеновской проблематики. Петербургские постановки последних пятнадцати
сезонов это правило только подтверждают.
Центральная у Ибсена проблема экзистенциального выбора, как правило, ускользает от внимания постановщиков. Одни превращают драматургию Ибсена в материал для игры с театральной формой, принимающей вид изящной ироничной стилизации («Кукольный дом» Михаила Бычкова), другие транспонируют трагедию в тональность мелодрамы («Привидения» в постановках Олега Дмитриева и Алексея Утеганова, спектакль Григория Дитятковского «Парочка подержанных идеалов» по «Росмерсхольму»), третьи используют ибсеновскую пьесу для иллюстрации полюбившегося им незамысловатого тезиса («Гедда Габлер» Камы Гинкаса, «Враг народа» Льва Додина). Набирает все большую силу превалирующая тенденция: великий норвежец, предупреждавший об опасности уничтожения личностного начала и его растворения в безликой массе, на наших глазах превращается в жертву общества потребления с его массовой культурой.
Центральная у Ибсена проблема экзистенциального выбора, как правило, ускользает от внимания постановщиков. Одни превращают драматургию Ибсена в материал для игры с театральной формой, принимающей вид изящной ироничной стилизации («Кукольный дом» Михаила Бычкова), другие транспонируют трагедию в тональность мелодрамы («Привидения» в постановках Олега Дмитриева и Алексея Утеганова, спектакль Григория Дитятковского «Парочка подержанных идеалов» по «Росмерсхольму»), третьи используют ибсеновскую пьесу для иллюстрации полюбившегося им незамысловатого тезиса («Гедда Габлер» Камы Гинкаса, «Враг народа» Льва Додина). Набирает все большую силу превалирующая тенденция: великий норвежец, предупреждавший об опасности уничтожения личностного начала и его растворения в безликой массе, на наших глазах превращается в жертву общества потребления с его массовой культурой.