Ещё B. Шульцe (1885 г.),  затрагивая проблему индоевропейского аналитизма, предположил, что элемент -v в лат. перфекте имел синтаксическое происхождение, входя в форму перфектного причастия, сложенного с глаголом бытия (архаический перифрастический перфект): *amaves smos "мы полюбили".  Это предположение не лишено оснований:  аналитическая конструкция такого типа обнаружена в хеттском языке (Э. Бенвенист, Ю. С. Степанов). В истории и.-е. языков, помимо смены синтетических конструкций на аналитические, часто имело место и обратное развитие. Так - в результате опущения служебного элемента: др.-русск. ходил есьм → ходил.  То же - при стяжении: фр. écrire + ai - j'ecrirai "я напишу" и др.  Факт формирования романского Futurum'a (результата чередования аналитических и синтетических конструкций)  является особенно примечательным. Так, параллельно лат. cantabo (< *cantabho),  заменяющейся на аналитич. cantare habeo, а затем опять стягивающуюся  в формы типа исп. cantaré, порт. cantarei и др., аналитическая исп. va a cantar "споет" в диалектах  развивается в синтетическую vacantar (≈ порт. va cantar),  недвусмысленно указывая на то, что аналитизм и синтетизм, являясь фазами одного цикла (Schwegler 1990),  могут сосуществовать параллельно и ни о какой однонаправленной эволюции в духе Гийома «синтетическое → аналитическое» не может быть и речи.