Картина земного рая в эпосе Мильтона (1608–1674, Milton) обладает многими из тех идиллических красот и достоинств, которые приписывались обычно счастливым садам древности и христианскому Эдему. У Мильтонова рая есть, однако, и некоторые существенные особенности, прежде всего предрасположенность к буйному своеволию и удивительная расточительность: в райском саду идет процесс разложения увядшие цветы устилают тропы, щедрые дары Эдема «падают, созрев, / Без всякой пользы».
По словам автора, «обширный Райский Сад» значительно превышает силы и возможности Адама и Евы. Сами герои сетуют на «недостаток рук», не позволяющий им смирить бушующую стихию ветвей, цветов и трав. Поэт хочет, без сомнения, подчеркнуть, что труд занимает важное место в жизни его идеальных героев. Уход за садом — необременительная, но ежедневная обязанность молодой четы, «приятный долг», исполнению которого она радостно предается. Труд провозглашается в «Потерянном рае» главным назначением человеческого бытия и, как справедливо подчеркивают исследователи, служит своеобразным мостом, связующим между собой два состояния человечества до и после грехопадения.
Первые люди в поэме Мильтона — не только искусные и трудолюбивые садовники; они — часть сада, его лучшее украшение. Можно предположить, что их внутренний мир требует, по мысли поэта, такого же неустанного ухода, в каком нуждается богатая природа Эдема. Иными словами, во имя сохранения чистоты и гармонии своего духовного мира, Адаму и Еве надлежит холить и пестовать его подобно тому, как они холят и пестуют рай внешний. И хотя после грехопадения гармония Эдемского сада оказывается утраченной, она может быть восстановлена через обретение внутренней гармонии человеческой души, т. е. христианского «внутреннего рая» (paradise within).