Русские безличные предложения, в особенности конструкции с квазиагентивным творительным падежом, постоянно фигурируют в качестве яркого примера русской этноязыковой специфики. Сам термин «этносинтаксис» появился в работе, посвященной именно таким конструкциям [Wierzbicka 1979]. В этом же ключе часто рассматриваются дативные и некоторые другие подобные конструкции. Вместе с тем, если не ограничиваться сравнением с английским языком на его современном этапе и обратиться к более широкому кругу языков и данным синтаксической типологии, становится очевидным, что такие конструкции полностью соответствуют общим типологическим закономерностям, основные из которых приводятся ниже. (1) Сильная корреляция подлежащего с каузальным значением (для одушевленных подлежащих — со значениями агентивности и контроля), в связи с чем незаполненность позиции подлежащего типична для обозначения стихийных и неконтролируемых ситуаций. (2) Связь прямого дополнения со значением пациентивности — «страдательности» (аffectedness). Показательно, что именно этот тип конструкций обычно используется для описания несчастных случаев — как в примерах, на которых А. Вежбицкая основывает свою концепцию. Характерные для безличных конструкций так называемые дативные и поссессивные субъекты, в свою очередь, типичны для описания перцептивных и иных аффективных ситуаций; датив — наиболее типичная форма для экспериенцера. (3) Тенденция к совпадению подлежащего с коммуникативно выделенным элементом и, соответственно, более низкий коммуникативный статус других актантов, что согласуется с известной иерархией актантов по коммуникативному весу: подлежащее > прямое дополнение > прочие. Естественно, что при «смещении» подлежащего наиболее значимым элементом становится прямое дополнение; таким образом, отсутствие подлежащего — устранение соответствующего актанта или сдвиг его в более низкую позицию — автоматически повышает коммуникативный ранг прямого дополнения и иных актантов, в том числе дативных. Таким образом, хотя конкретные безличные структуры, в точности совпадающие с русскими (точнее, общевосточнославянскими), возможно, и не встречаются в других языках, русский синтаксис в целом, и в том что касается безличных конструкций, следует определенным универсальным закономерностям, характерным для языков, в которых есть такая категория, как подлежащее, и в которых возможны диатезные преобразования, т. е. варьирование актантных структур.
Литература:
Wierzbicka A. Ethno-syntax and the philosophy of grammar // Studies in language. 1979. Vol. 3. № 3.