Легенда о переводе еврейского Закона на греческий язык, изложенная в «Письме Аристея», получила развитие в поздней традиции. Христиане и иудеи сохраняли память об этом легендарном событии, данный факт также становился предметом различных интерпретаций. Утверждается, что если в христианской традиции перевод Торы на древнегреческий оценивался исключительно в позитивном ключе, то среди иудеев в первых веках восторжествовало представление о недопустимости подобных переводов. Таким образом, легенда, сообщённая Аристеем, оценивалась негативно, а сама Септуагинта была отвергнута иудейским сообществом. Действительно, Талмуд сообщает о том, что перевод еврейской Библии на греческий язык являлся трагическим событием с роковыми последствиями. В память об этом ошибочном действии даже был установлен специальный день для поста и сетований, а сам перевод сравнивается с созданием золотого тельца (TB Sof.,1,7). На упомянутом отрывке из Вавилонского Талмуда, а также на основании нескольких других свидетельств раввинов среди учёных возникло представление о свершившемся на рубеже I и II вв. н. э. отказе иудеев от использования Септуагинты. Чаще всего этот факт рассматривается как реакция на принятие LXX в качестве Писания в христианском движении. Новейшие исследования свидетельствуют о полной неадекватности этой концепции по отношению к исторической реальности. Изложенная выше парадигма маргинализирует позднеантичных наследников эллинистического иудаизма и сводит LXX и прочие еврейские греческие версии Библии исключительно к praeparatio evangelica. Некритическое повторение тезиса об «отказе» приводит к тому, что вместо исторической реальности мы имеем дело с повторением (увековечиванием) ортодоксальных дискурсов с христианской или еврейско-раввинистической стороны. Основная причина этого ошибочного утверждения лежит в неверном представлении об античном и ранневизантийском иудаизме как об идеологически монолитном движении, руководителями которого являлись раввины. В действительности же мы можем говорить о полном торжестве раввинистической версии иудаизма лишь к концу первого тысячелетия н. э. Свидетельства раввинистической традиции чрезвычайно сложно интерпретировать, причиной чего является отсутствие ясности относительно исторического контекста, времени появления, а также редакционной истории исследуемого отрывка. TB Sof.,1,7, напр., можно интерпретировать не как свидетельство о раннем (I–II века н. э.) отказе иудеев от LXX, но как мнение группы раввинов, живших в Персии в V–VI вв. н. э.. Таким образом, TB Sof.,1,7 может говорить лишь о том, что среди персидских раввинов было распространено ожидаемо негативное отношение к греческому переводу Библии. Нельзя упускать из виду, что даже в самой литературе раввинов можно найти и позитивные оценки LXX. Новейшие исследования показывают, что иудеи, жившие в пределах Римской, а затем Византийской империи активно использовали греческий перевод. Септуагинта была «Священной Библией» иудаизма диаспоры в течение многих веков. Об этом свидетельствуют, например, данные еврейских артефактов: большинство библейских цитат в оставленных иудеями эпитафиях или на амулетах даны в варианте, наиболее близком к переводу LXX. Из эпиграфических и других источников ясно, что в поздней античности языком еврейского богослужения в Египте, Малой Азии и Европе был греческий. Творцы Мишны и Талмуда, несомненно, были знакомы с легендой о переводе Торы для «царя Талмая (Птолемея)». Создатели Мишны были прекрасно осведомлены о существовании греческих переводов Библии. Недооценивается тот факт, что в мишнаитских текстах нет негативной оценки этих начинаний. Впервые острая критика в адрес LXX появляется в поздних раввинистических текстах «Сефер Тора» и «Соферим». Согласно некоторым оценкам, эти трактаты следует датировать даже послеталмудическим временем. Талмудическая версия легенды об Аристее восходит к самому псевдоэпиграфу. Впрочем, на содержание этой легенды оказали влияние христианские авторы (Епифаний Саламинский). Авторы раввинистических текстов собирали данные из множества отдельных источников. Детали этой легенды в её раввинистической интерпретации не дают нам новой информации о времени и обстоятельствах самого перевода. Тем не менее, они рассказывают о том мире, в котором жили раввины и те многочисленные иудеи, которые несмотря на неодобрение раввинов продолжали пользоваться LXX и другими вариантами «греческой Библии».
Литература:
1. Boyd-Taylor, Cameron. "Echoes of the Septuagint in Byzantine Judaism." Die Septuaginta — Texte, Theologien, Einflüsse, 2010, pp. 272–288.
2. Hengel, Martin, et al. The Septuagint as Christian Scripture: Its Prehistory and the Problem of Its Canon. North American paperback ed. Baker Academic, 2004.
3. Kreuzer, Siegfried. "The Bible in Greek: Translation, Transmission, and Theology of the Septuagint." Septuagint and Cognate Studies, vol. 63, 2015.
4. Law, Timothy Michael. When God Spoke Greek: The Septuagint and the Making of the Christian Bible. Oxford University Press, 2013.
5. Leipziger, Jonas. Lesepraktiken im antiken Judentum: Rezeptionsakte, Materialität und Schriftgebrauch. Berlin, Boston: De Gruyter, 2021.
6. Meiser, Martin. "The Septuagint and Its Reception: Collected Essays." Wissenschaftliche Untersuchungen Zum Neuen Testament, vol. 482, 2022, https://doi.org/10.1628/978-3-16-161758-4.
7. Segal, Eliezer. “Aristeas or Aggadah: Talmudic Legend and the Greek Bible in Palestinian Judaism.” W. O. McCready and A. Reinhartz, Eds., Common Judaism: Explorations in Second-Temple Judaism (Minneapolis: Fortress Press), 2008, 159–72, 286–92.
8. Simon-Shoshan, Moshe. “The Tasks of the Translators: The Rabbis, the Septuagint, and the Cultural Politics of Translation.” Prooftexts: A Journal of Jewish Literary History 27, no. 1 (2007): 1–39. doi:10.2979/PFT.2007.27.1.1.