Ю. М. Лотман называет сон «семиотическим окном» и отмечает, что «cновидение отличается полилингвиальностью: оно погружает нас не в зрительные, словесные, музыкальные и прочие пространства, а в их слитность, аналогичную реальной. Это “нереальная реальность”» [Лотман 200: 126]. В этом смысле включение сновидения персонажа в произведение в качестве вставной истории дает автору возможность расширить диапазон инструментов, с помощью которых он воздействует на читателя. Сновидения (как литературные, так и, пожалуй, реальные) сюжетно ограничены только определенными моментами жизненного и культурного опыта субъекта, а также его фантазией. В случае, когда речь идет об изображении сна в художественном тексте, под субъектом целесообразно подразумевать не только автора, нарратора и персонажа, но и читателя, задачей которого является конкретизация, достраивание художественного мира произведения. Сновидения героев могут использоваться автором с разными целями. В настоящем докладе предлагается рассмотреть некоторые функции сновидений в прозе А. П. Чехова и проследить, каким образом эти элементы поэтики влияют на сюжет и восприятие текста, а также, возможно, на наше представление о структуре чеховского повествования. Сновидение в литературе — это, безусловно, прием в формалистском смысле слова. Это всегда искажение, абсурд, метафора, реализованный троп, ребус, загадка. И в этом смысле оно может выполнять остраняющую функцию. Например, в одном из самых популярных чеховских рассказов, изображающих состояние полусна, переплетение сна и реальности, — рассказе «Спать хочется», видения главной героини Варьки, неустанно баюкающей плачущего ребенка, подчеркивают, какие невыносимые условия приходится терпеть крестьянской девочке. Довольно обыденная ситуация (нянька качает ребенка), поданная с точки зрения Варьки, представляется фантасмагорией, погружением в какой-то страшный и странный мир. В рассказе существует и второй уровень остранения — то, как безразлично Варька воспринимает действительность, не может не показаться безумным читателю, потрясенному ужасным состоянием героини. Столкновение бесстрастного отношения Варьки к происходящему и страшных событий реальности (в конце рассказа девочка душит без умолку плачущего ребенка), открывает читателю абсурд и ужас, таящиеся в жизни и готовые открыться человеку в любой момент. Несмотря на то, что этот рассказ был уже многократно проанализирован, хотелось бы обратить внимание на то, как в нем действуют абсурдно-остраняющие приемы. Б. В. Шкловский в статье «Искусство как прием» в качестве примеров остранения приводит фрагменты из текстов Л. Н. Толстого. Очевидно, что у этого автора остранение работает не только как сугубо эстетический элемент, необходимый для воздействия на читателя, но и как прием критики социальных отношений, лживого искусства, насилия и т.д. Чехов и Толстой часто противопоставляются: Толстой активно транслирует свою идеологическую позицию в своих произведениях, тогда как Чехов предлагает читателям самостоятельно ответить на поставленные им вопросы. Однако в случае со «Спать хочется» Чехов работает с остранением почти по-толстовски. Изображение сновидения играет важную роль и в календарных рассказах, в том числе в святочных и новогодних. И Чехов пользуется этим приемом, например, в рассказах «Зеркало» и «Сон», в каждом из которых происходит смешение двух реальностей: жизни и сна. В данном случае сновидение полностью лишено искажения, абсурда, фантастики, оно реалистично (а в рассказе «Сон» и вовсе оборачивается реальностью), благодаря чему меняются жанровые и формульные черты этих произведений. В «Зеркале» героиня, подобно Светлане Жуковского, гадает на суженого, и в отражении к ней действительно является жених. Не замечая, как реальность перетекает в сон, героиня проживает целую жизнь со своим суженым, проходя все стадии, от всепоглощающей любви до погружения в «прозу жизни» – и этот сон сам по себе мог бы стать чеховским рассказом. Однако в конце героиня просыпается и со вздохом облегчения отбрасывает мрачные мысли, как бы возвращаясь в формульную рамку. В святочном рассказе «Сон» разрабатывается сюжет о бескорыстной помощи беднякам в канун Рождества, который заканчивается для героя, служащего оценщиком в ссудной кассе, не наградой за добросердечие, а тюремным заключением. В чеховских юмористических рассказах также встречаются литературные сновидения. «Сон репортера» навевает воспоминания о гоголевской повести «Иван Федорович Шпонька и его тетушка», рисуя искажения действительности, навеянные дневными впечатлениями. Во «Сне репортера» сновидение выполняет функцию комического приема, раскрывающего перед читателем внутренний мир персонажа, контрастирующий с его пафосными речами. Таким образом, Чехов использует прием введения в повествование литературного произведения с разными целями, и делает это и в серьезных, и в юмористических текстах. Зачастую этот элемент поэтики оказывается напрямую связан со структурой повествования, а столкновение точек зрения повествователя и персонажа приобретает остраняющий характер.

Литература:
Лотман Ю. М. Семиосфера.  СПб., 2000.