«Семеро против Фив» в мифопоэтике Вяч. Иванова
Лия Леонидовна Ермакова
Докладчик
преподаватель
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
25
2023-03-16
16:20 -
16:40
Ключевые слова, аннотация
Вяч. Иванов; мифопоэтика; «Семеро против Фив»; Эсхил; дионисизм; Дж. Фрэзер
В докладе рассматривается стихотворение Вяч. Иванова «Цари» из сборника «Кормчие звезды» (1903) в контексте его дионисийской концепции. Стихотворение представляет собой яркий пример того, как в творчестве Иванова трансформируется греческий миф, встраиваясь в его собственную мифопоэтику. Обращение к мифу о «Семерых против Фив» вызвано не только особым отношением к одноименной трагедии Эсхила, в которой Иванов усматривал дух Диониса, но и с важным для поэта значением культа героев, который связан с концепцией умирающего божества и предвосхищает христианский культ почитания святых.
В докладе рассматривается стихотворение Вяч. Иванова «Цари» из сборника «Кормчие звезды» (1903) в контексте его дионисийской концепции. Стихотворение представляет собой яркий пример того, как в творчестве Иванова трансформируется греческий миф, встраиваясь в его собственную мифопоэтику. Обращение к мифу о «Семерых против Фив» вызвано не только особым отношением к одноименной трагедии Эсхила, в которой Иванов усматривал дух Диониса, но и с важным для поэта значением культа героев, который связан с концепцией умирающего божества и предвосхищает христианский культ почитания святых.
Тезисы
Цикл «Evia» из
поэтического сборника Вяч. Иванова «Кормчие звезды» (1903) включает семь
стихотворений, связанных дионисийской тематикой. «Эвий» — одно из имен Диониса,
восходящее к призывному кличу его служителей. Четвертое стихотворение цикла
«Цари» («Вас ждут венцы…») представляет собой яркий пример трансформации
греческого мифа в творчестве Иванова. В жанровом отношении оно близко к
дифирамбу или к оде и имеет трехчастную структуру, однако за симметричными и стилизованными
под греческий лирический метр строфой и антистрофой следует не эпод, но описание
некого символического действа, написанное строфически и ритмически
организованной прозой. Семь участников похода против Фив (Тидей, Капаней,
Этеокл, Гиппомедон, Парфенопей, Амфиарай, Адраст) пируют, но в чашах их не
вино, а алая кровь, уксус («оцт»), желчь, черная кровь, полынь, вода, черная
желчь соответственно. Восьмая чаша предназначена для гостя, которым оказывается
жрец Диониса Меламп: испив из кубка, он претворяет все жидкости в вино, а сам
превращается в Диониса и приводит семерых гостей (Меланиппа, Полифонта,
Мегарея, Гипербия, Актора, Периклимена и Менекея), убивающих царей и надевающих
их личины, причем и Тидея, и Адраста убивает Меланипп.
Обращение Вяч. Иванова к мифу о «Семерых
против Фив», по-видимому, определяется его особым отношением к одноименной
трагедии Эсхила, которую он позже частично перевел на русский язык. В «Эллинской
религии страдающего бога» Иванов пишет, что она «полна Диониса», интерпретируя
так реплику Эсхила, персонажа аристофановской комедии «Лягушки»: «Я создал
драму, полную Ареса» (Ran. 1021) — в концепции
Иванова бог войны Арес является прадионисийским хтоническим божеством. Кроме
того, Фивы — родной город Диониса, и, что еще важнее, дионисийский жрец и
провидец Меламп, по Иванову, ипостась Диониса-Аида, — предок Амфиарая и Адраста.
Имена семерых вождей, их фиванских противников и порядок перечисления Иванов
заимствует у Эсхила, но вносит некоторые изменения: так, противник Амфиарая не
Ласфен, а Периклимен (как у Пиндара: Nem. 9. 25), Полиник заменен Адрастом, царем
Аргоса, которого Еврипид (Phoenic. 1136) и
Псевдо-Аполлодор (Bibl. 3. 6. 6) включают
в число атаковавших семь ворот города. По легенде, Капаней был убит молнией Зевса,
Амфиарай был низвергнут в Аид живым, а Адраст единственный не пал под Фивами,
но умер много позже, притом ненасильственной смертью. Все это свидетельствует о
том, что цари в действе Иванова либо пируют в неком потустороннем, мистическом
пространстве («сразимся, цари гробниц!»), либо их роль исполняют мисты,
надевшие соответствующие маски. Меланипп был убит под Фивами либо Тидеем, либо
Амфиараем. Почему же у Иванова Меланипп оказывается убийцей Адраста? Геродот
сообщает (Hist. 5. 67), что сикионский тиран Клисфен во время
войны с Аргосом вытеснил культ Адраста культом Меланиппа («тот был заклятым
врагом Адраста из-за убийства брата Адраста Мекистея и тестя Тидея»), устроив
святилище последнего и передав постановки трагических хоров Дионису, а
жертвоприношения и празднества — Меланиппу. Неизвестно, впрочем, в чем
заключались «страсти» Адраста, прославляемые хорами, но Иванов полагал, что
спасение Адраста от смерти в бою его черным конем символически означало
убийство этого героя Меланиппом, буквальный перевод имени которого «черный конь».
И Меланиппа, и Адраста Иванов называет ипостасями Диониса-Аида, героями
страстей и антагонистами. Сам Иванов в примечаниях указывает, что его вдохновила
книга Дж. Фрэзера «Золотая ветвь» и культ Дианы Nemorensis. Жрец
озера Неми, олицетворявший, по Фрэзеру, Юпитера, должен быть убит своим наследником,
сорвавшим ветвь священного дерева. Цари в действе Иванова пируют в дубраве
(«темью меж древних стволов глянули очи дубрав глубоких») и срывают «ветвие
дуба золотое»: Фрэзер считал, что жрец охранял дубовую рощу. Но для Иванова
герои — маски страдающего Диониса, одновременно и бога, и жертвы. Маска, личина
— один из важнейших символов в творчестве Иванова и в его дионисийской
концепции. Символичны и тяжелые золотые венцы царей, которые ассоциируются с
терновым венцом Христа («тернием духа венчанные»). Жидкости в их кубках можно
интерпретировать по-разному: так, ключевая вода в кубке Амфиарая может
символизировать его дар предвидения, кровь же указывает на оргиастический
характер действа. Помимо связи с греческим мифом, очевидны аллюзии и на христианскую
традицию: уксус и желчь связаны со страстями Христа (Мф. 27:34), но здесь явно
намекают на страстной характер участи героев. Акт превращения разных жидкостей,
в том числе крови, в вино прямо противоположен новозаветной мистерии. Вино как
кровь Диониса воодушевляет семерых царей, вселяя в них ярость против семерых
пришлецов, для которых нет места за столом, и поэтому те должны его отвоевать.
Восьмое же место неизменно уготовано богу Дионису, который, как можно
предположить, явится снова, и действо повторится: число восемь символизирует
начало нового цикла.
Исследование проведено в ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН в рамках работы по гранту РНФ № 23-28-00514 «Научно-педагогическое наследие Вячеслава Иванова (малоизвестные статьи и неопубликованные материалы)».
Исследование проведено в ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН в рамках работы по гранту РНФ № 23-28-00514 «Научно-педагогическое наследие Вячеслава Иванова (малоизвестные статьи и неопубликованные материалы)».