Доклад «Жорж Нёвё – авангардный инсценировщик творчества Ф.М. Достоевского 1860-х годов» посвящен пьесе французского драматурга Жоржа Нёвё «Рулетка и Подполье», написанной и поставленной в Париже в 1960-х годах. Нёвё писал: «Нигде Достоевский не исповедовался более искренно и более трагически, чем в «Подполье». Эта новелла открывает перед нами двери внутреннего театра. Безымянный персонаж «Подполья», будучи в полном одиночестве, не перестает призывать и оскорблять воображаемого собеседника. Истощенный этой борьбой, он наконец выходит из своего логова и решает пообщаться уже не с призраками, а с живыми людьми. Но подполье преследует его и постепенно снова опутывает своими сетями. И когда он безумно влюбляется в молодую женщину Полину, он идет попытать удачи в казино, чтобы выиграть деньги и уехать с ней, он оказывается заперт в игровом зале, как в ловушке. Так побеждает подполье. И воображаемым собеседником, с которым он теперь будет разговаривать, окажется Рулетка, то есть случайность, судьба. Я создал вторую часть этой пьесы на основании новеллы «Игрок» (написанной вскоре после «Подполья») и писем самого Достоевского. Таким образом я хотел объединить в персонаже Полины героиню повести и женщину, которая была ее прототипом и которую тоже звали Полиной». Несмотря на то, что Нёвё подчеркивает в своей заметке связь пьесы не только с книгами, но и с историей жизни Достоевского, на самом деле эти ассоциации играют роль лишь культурных отсылок. В намерение драматурга не входит интерпретировать «Записки их подполья» или «Игрока»: он создает самостоятельное произведение, где он искусно использует литературные аллюзии для создания особого персонажа – человека своего времени (второй половины ХХ в.), безнадежно ищущего себя и свое место или свой путь среди других людей, и терпящего крах, как в суровом контексте жизни в нищенском углу, так и в игровых залах шикарной Германии. Анализируется случай театрального синтеза нескольких произведений Ф.М. Достоевского и элементов его жизни, в пьесе, созданной по принципам авангардного театра: нарушение «целостности» персонажа, гипертрофированная функция слова в сочетании с отрицанием традиционного для французской традиции театра слова, использование приема «театра в театре» для создания разных эффектов нарушения театральной иллюзии (в том числе и «пиранделлизм»). Инсценировка рассматривается в контексте творчества Ж. Нёвё как своеобразного «классика» французского авангарда 1920-1960-х годов, так и в связи с расцветом во Франции «нового театра», условно названного М. Эсслиным «театром абсурда». Интерпретация Ж. Нёвё существенно отличается от современных французских инсценировок («Игрока» и «Записок из подполья») своей специфической «литературностью».