Доклад посвящен содержанию образа нежелательного будущего, представленного в позднесоветских кинематографических антиутопиях. 
Образы желаемого и не желаемого (пугающего) будущего имеют множество возможностей репрезентации: от пророчеств и манифестов до прогнозов и проектных разработок. Однако художественные тексты обладают особыми возможностями смыслообразования, будучи связаны с не только с рационально выстроенным представлением содержания, но эмоционально выраженными переживаниями акторов повествования, активирующими соответствующие оценочно окрашенные переживания реципиентов. Так, утопии, отталкиваясь от некоторых тенденций настоящего, представляют возможную картину будущего в широкой картине возможного социального и личностного опыта. Все более привлекающей внимание разновидностью утопии является антиутопия (дистопия, какотопия) – как предупреждение о неоднозначных и опасных перспективах развития. Классические антиутопии прошлого века исходили из перспективы реализации научно и технологически обоснованных идеалов социальной справедливости в духе фабианского социализма. Описанные в них перспективы оказались довольно точными: КНР форсированно реализует замятинскую антиутопию, Западный мир антиутопию О. Хаксли, Россия – Д. Оруэлла. Не случайно эти и другие антиутопии вызвали повышенный интерес кинематографистов и были неоднократно экранизированы. Однако особый интерес позднесоветский опыт антиутопий – «Письма мертвого человека» (1986) «Кин-дза-дза!» (1986) – не экранизации, а собственно кинематографических проектов. Оба кинофильма вышли в 1986 году, т.е. эти кинопроекты задуманы на самом излете советского общества и вышли в начале перестройки, уже после «Покаяния» Т. Абуладзе, т.е. в них находит выражение осмысление изводов советского эксперимента с обществом и человеком. Первый демонстрирует трагические последствия неконтролируемого ядерного взрыва накопленного ядерного арсенала, т.е. передает страхи того времени. Второй – в жанре трагифарса заглядывает намного дальше, давая чрезвычайно актуальную развернутую картину общества, в котором доминируют сугубо властные иерархические отношения.