В ризоматическом пространстве современной культуры, где умер автор, а существование внетекстовой референциальности подвержено сомнению, с приходом 2000-х возникает ряд любопытных феноменов, в рамках которых разрушается традиционное для постмодерна понятие игры знаков, в рамках которой о субъекте не может быть и речи. Игрой знаков является в рамках постмодернисткой логики является любой художественный текст: знаки отсылают друг к другу, но так и не приводят к реальности, а значит, человека и его чувств в такой логике просто нет. Игра должна быть абсолютно свободной. Таковой она является в традиционно признаваемых образцами постмодернистской литературы романах, таких, как «Имя розы», «Если однажды зимней ночью путник». Однако в дискурсе современного романа взгляд оказывается снова обращен к человеку, человеку, прожившему некоторый опыт, имеющему идентичность и субъективность. Таким является центральный персонаж романа Х. Янагихары «Маленькая жизнь» Джуд, чья история начиная с раннего детства и до самой смерти представлена в тексте. Янагихара использует целый ряд приемов: экфрасис, кинематографический модус повествования, специфический монтаж эпизодов — все это позволяет читателям сопереживать герою, ощущать его живым и чувствующим, а также отсылает к их собственному запечатленному опыту, посредством психологических триггеров, доступных во многом благодаря специфически воссозданий реалистичности внутренней жизни героя, интенсивной и сложной. Тем самым, благодаря такому вниманию к субъекту, запечатленному с чувствами и феноменологическим опытом, что было невозможно для постмодернисткого персонажа, формируется новый тип литературы, использующий весь арсенал постмодерниттких приемов с технической точки зрения, но остающийся чувствительным к субъекту, персонажу, человеку.