Круг учеников Р. М. Глиэра, несмотря на относительно небольшое число подписанных лично им как руководителем дипломных композиторских работ, охватывает весьма значительное число музыкантов — студентов Киевской и Московской консерваторий, а также тех, кто занимался частным образом, на дому. Отношения между педагогом и его подопечными никогда не были особенно близки, однако, связи, личные и профессиональные, в дальнейшем сохранялись и крепли. Архив Глиэра сохранил несколько крупных эпистолярных подборок 1900-х — 1950-х годов. Письма А. А. Карцева, Б. М. Лятошинского, М. П. Фролова и некоторых других приходили с большей или меньшей регулярностью на протяжении десятков лет, в них затрагивались самые разные, подчас весьма острые политические и творческие темы. Чаще всего упомянутые документы «монофоничны»: редкие и скупые ответы Глиэра (если таковые существовали), почти не сохранились, характеристика адресата остается для современного читателя «косвенной», что не делает ее менее яркой. Издания этих материалов, осуществленные в последнее десятилетие, заставляют по-новому взглянуть на образ крупнейшего мастера русской музыки и в то же время видного представителя советского «официоза», каковым предстает Глиэр, если ориентироваться, к примеру, только на двухтомное собрание статей и воспоминаний, вышедшего в 1965–1967 годах. Представление о «нехрестоматийном Глиэре» широко дополняется дневниковыми записками А. А. Шеншина и А. И. Юрасовского, а также мемуарами С. А. Халатова (все они также писали своему профессору письма). Разноголосие и некоторая противоречивость, естественно присущие этим разным по типу документам, ставят при публикационной работе с ними ряд проблем: от чисто литературных и редакторских до более принципиальных, затрагивающих сферы исследовательской объективности и общечеловеческой этики.