В истории западно-европейской литературы пристальный интерес к восточной культуре часто сопряжен с преодолением мировоззренческого кризиса. В английском романтизме представлены разные способы осмысления восточных мотивов в зависимости от философско-религиозных взглядов автора. С. Т. Колридж называет египетский образ змеи — эмблему интеллектуальной силы, символом творческого сознания («the spiritual staircase of thought»). Примерами воплощения творческого процесса в восточных образах являются поэма «Кубла Хан» (Kubla Khan, 1798), сонет «Нубийская фантазия» (Nubibus Fancy, 1817). В «Кубла Хане» представлены три образа творца (поэт-визионер, поэт-рассказчик и поэт-герой как посредник между видением и реальностью), восходящие к платоновской триаде. Абиссинская дева — аллегория фантазии, Дворец Кубла Хана (символ) одновременно конкретен и идеален во времени и пространстве, подобно восточному иероглифу. В сонете Колридж иллюстрирует, интерпретируя один и тот же образ, 4 ступени и формы творчества: умозрительную фантазию субъективного характера, стандартный вымысел, закрепленный в привычном восприятии многих, метафору, отражающую красоту объекта, как результат «первичного» воображения», и символ, преображающий буквальный смысл объекта в идеальный, как результат работы «вторичного» воображения. В творчестве Р. Саути восточная культура осмысляется в религиозно-историческом ключе. Поэма «Талаба-разрушитель» (1801) — лиро-эпическая поэма-драма о рождении монотеистической религии в арабском мире. Саути не принимал индуизм за его многобожие, фатализм и отсутствие персональной ответственности. Колридж осмыслял восточные мотивы в контексте своей философской системы «органического единства», Саути интересовали исторические и религиозные аспекты восточной культуры.