Сегодня утвердилось представление о том, что корни рок-искусства 1990-х гг. следует искать в искусстве русского авангарда [А. Н. Черняков, Т. В. Цвигун, Е. Е. Машнина, Е. Р. Авилова, В. А. Михайлова и др.]. В то же время в академической среде широкое признание получила детерминистская концепция истории русского авангарда, обоснованная Д. Сарабьяновым в статье «К своеобразию живописи русского авангарда начала ХХ в. Тезисы» (1989) и разделяющая ранний (1910-х гг., далее — А-I) и поздний (1920-х гг., далее — А-II) авангарды как две самостоятельные художественные парадигмы. Так, Н. Гурьянова в статье «Авангард и идеология» (2009) показывает, что в каждой из этих парадигм задействована особая коммуникативная модель: А-I рассчитывает на активную и непредсказуемую реакцию аудитории и использует приемы затруднения коммуникации, тогда как А-II идет по пути максимального упрощения языка, тяготеет к лозунговой простоте и действенности, видя в воспринимающем «материал» искусства. Поэт Б. Усов — центральная фигура так называемого «московского формейшена» (иначе — «московского экзистенциального андеграунда»), объединения поэтов и музыкантов, вдохновленных опытом сибирского экзистенциального панка и решивших создать в 1990-е гг. в Москве сходное художественное сообщество. На наш взгляд, отказ Б. Усова и поэтов его круга от установок А-I спровоцирован их желанием уйти от влияния старших предшественников. Этот отказ проявляется в смене модели коммуникации и ее адресата (уход от элитарности, «мы играем для простых людей, рабочих и заключенных», а не «мы играем для себя»); изменении самого лирического субъекта (лирическое «мы» вместо лирического «я»); отказе от авторефлексивного письма, эстетических экспериментов, стихов с прихотливой ритмикой, приоритета звучания над смыслом, зауми (Б. Усов сознательно идет по пути приближения поэтического языка к бытовому); использовании поэтики лозунга и прямого призыва; обилии лексики («пролетариат», «буржуазия», «мещанство», «революционные декреты», «классовая борьба» и пр.) и образов (город-организм, скованный цепями мир, механистическое будущее), прямо отсылающих к художественной практике А-II. В то же время, вопреки осознанной установке, художественное высказывание Б. Усова в итоге функционируют по модели А-I. По нашей гипотезе, это вызвано тем, что усовский кружок перенимает бытовые и сценические модели поведения представителей тюменской рок-сцены (замкнутость, особая внутрикружковая мифология и язык), и поэтические тексты часто оказываются переполнены «темными» местами, воспринимаемыми внешним слушателем как заумь, но в то же время для членов формейшена не являющиеся таковой; сибирский панк все же остается для многих членов формейшена эстетическим ориентиром, сходство с которым является зароком высокого качества текста.