Рассматривая особенности функционирования отдельных высказываний, содержащих личные местоимения, последователи Г. Гийома отмечают, что «временной интервал в самосознающем Я — это по сути анализ в синтезе. В русском выражении «Вот он я» зеркально отражена схематически изображенная языковая сущность первого лица. В речевой структуре объединяется дейксис с субституцией. Здесь вот — представляет собой дейктический интродукторный компонент, служащий для введения перехода от III л. (он) к I л. (я)» [Яковлева 2013: 490]. В этом случае следует отметить несколько неоправданное сближение двух семиотических сфер категориальных (дейктических) отношений в классе местоимений. Согласно Ф. Бадер, «временной интервал в самосознающем Я» относится к хронотопической сфере, а «переход от III л. к  I л.» — к сфере «Я-другой». Кроме того, дейксис в речевой структуре всегда указывает на субституцию (замещение). Это сверхфразовое единство требует дополнительных комментариев. Русск. вот помимо интродуктивной функции имеет и другие (усилительную, опорную, выделительную — К. Бюлер и др.) О том, что здесь, в первую очередь, следует говорить об этимологии, а не о переходе свидетельствует само индоевропейское местоимение *e-g’h-om «я», которое интерпретируется как  букв. «вот — здешность» (В. Н. Топоров). Внутренняя связь местоимения первого лица с третьим хорошо исследована на эмпирическом материале индоевропейских и неиндоевропейских языков. Кроме того, основывающийся на анализе бюлеровской теории языка и отмечающий, что «все дейктические слова обладают необычайной емкостью» и «могут охватить любую точку пространства и времени (как, например, вышеприведенное «вот» — МЗ), С. Д. Кацнельсон своевременно приводит определение «сáмого общего указательного местоимения это, которое задолго до «гийомовского понимания строения местоимения» дает В. И. Ленин: «Это?» — самое общее слово. Кто это? Я. Все люди я» [Кацнельсон 1986:10]. Также об использовании местоимения первого лица с глагольной связкой третьего свидетельствует и хорошо известный аграмматический пример Рембо: Je est un autre, букв. «Я (он) есть другой», свидетельствующий, по мнению Б.А. Успенского, о «тождестве индивидуального и объективного бытия, т. е. тождестве индивидуального объективного начала с началом высшим, объективным, пронизывающим все сущее». Ср. также Iste ego sum в «Метаморфозах» Овидия (III, 446) [Успенский 2012:41]. Решающим здесь становится конкретный анализ текста. Так, Ю. Н. Лотман, анализируя функционирование системы местоимений как «универсальной модели человеческих отношений» в лермонтовском стихотворении «Дума», убедительно показывает возможность включения субъекта в объект как в его часть, а также возможность объединения субъекта и объекта («я» и «оно») единым «мы» [Лотман 1972:79–85].