В докладе представлен анализ меры удаленности концептосфер германских языков от концептосфер русского и английского языков. Чем меньше слов одного языка требуется для истолкования значения слова на другом языке, тем ближе их концептосферы, и наоборот. Среднее количество слов в языке перевода, приходящееся на одно исходное слово, назовем коэффициентом семантической удаленности (КСУ). После проведения соответствующих подсчетов были получены следующие КСУ 8-ми германских языков от русского (в порядке убывания): норвежский – 3,03; английский – 2,97; шведский – 2,94; датский – 2,64; исландский – 2,53; нидерландский – 2,25; идиш – 2,08; немецкий – 1,96; и 3-х германских языков от английского: фарерский – 4,57; фризский – 2,04; африкаанс – 1,46. Самыми близкими для русского языка оказались немецкий язык и идиш, что может быть объяснено миграцией в XVI в. значительной части евреев из Германии на восток (в Польшу, Украину, Белоруссию) и большим влиянием на идиш славянских языков. Что касается немецкого языка, то близость его концептосферы к русской может быть объяснена давними торговыми, дипломатическими, образовательными (в Петровские и послепетровские времена) контактами, основанием немецких колоний в Нижнем Поволжье по манифестам Екатерины II, династическими браками и родственными связями правителей обоих государств, многочисленными военными конфликтами между народами. Во многом эти же причины объясняют довольно тесные языковые контакты с носителями нидерландского, датского, шведского, английского и норвежского языков (достаточно вспомнить «путь из варяг в греки» – транзитную торговую магистраль из Скандинавии в Византию, проходившую по территории России; торговлю на севере со свободными городами Ганзейского союза и т.д.). Неожиданно выглядит самое отдаленное положение норвежского и английского языков, но это может быть объяснено объемами словарей – одними из самых больших из всех словарей германских языков, в которые включена многочисленная терминологическая лексика, которая сопровождается соответствующими пометами, заключенными в скобки, что дает в среднем 3 толкующих слова на 1 исходное. Центральная позиция КСУ исландского языка может быть объяснена общностью исторических судеб народов: патриархальным укладом Исландии и ее вековой отсталостью (во многом связанной с зависимостью страны сначала от Норвегии, а затем Дании). Во многом похожая ситуация долгое время наблюдалась и в России – аграрной стране с плохо развитой промышленностью и патриархальным деревенским укладом. Что касается английского языка, то самое низкое значение КСУ для него оказалось у языка африкаанс. Близость их концептосфер не может быть объяснена территориально и какими-либо торговыми и прочими контактами. Это может быть связано со спецификой лексикографирования. Африкаанс-английский словарь – самый малый по объему, в нем дается лексика самого общего назначения, которая в первую очередь представлена в двуязычном словаре любого языка, поэтому значение КСУ такое низкое. Что касается фризского языка, то его лексикографический источник разработан очень качественно (в нем представлена в достаточном объеме и терминологическая, и национально специфическая лексика), поэтому в среднем на одно исходное слово используется 2 слова на языке перевода. Самый высокий показатель КСУ среди всех германских языков отмечен у фарерского языка, получившего статус официального лишь в конце 30-х гг. ХХ в. Авторы имеющегося в нашем распоряжении словаря, очевидно, стремились познакомить его пользователей как можно с большим количеством реалий фарерской культуры, поэтому, зачастую, дефиниции представляют собой целые статьи толкового словаря и включают до 180 слов! Подобная особенность лексикографирования и объясняет высокую среднюю длину дефиниции  (4,5 слова)  языка перевода на каждое слово на исходном языке. История народов теснейшим образом связана с их языком и находит свое выражение в сухом языке статистики, независимо от того, какими способами были получены эти цифры и какие бы цели не ставил перед собой исследователь.