Доклад посвящен анализу творчества выдающегося словенского поэта и   переводчика Милана Есиха (род. 1951), в произведениях  которого нашли отражение ведущие тенденции развития словенской литературы последней четверти ХХ  в.  В студенческие годы он входил в авангардную литературную экспериментальную группу  «442-443», члены которой  составили ядро пользовавшейся большим успехом в период югославской «оттепели» люблянской театральной студии «Пупилия Феркеверк» (1969). Первый поэтический сборник  Есиха   «Уран в моче, господин!» (1972), соединивший  барочную избыточность строфы с  намерением переписать  периодическую таблицу Менделеева стихами, свидетельствовал   о приверженности молодого автора  поэтике словенского неоавангарда.  Модернистская свобода выражения  сменилась   постмодернистской иронией  и бахтинской карнавализацией  в сборниках  «Кобальт» (1976) и  «Вольфрам» (1980), написанных такими длинными строчками, что столбцы пришлось  располагать не по горизонтали, как обычно,  а  вертикально, вдоль страницы. В них  автор  задается целью активизировать все доступные пласты лексики и синтаксиса, все метафорическое богатство  родного языка, соединяя в одной строфе высокие и низкие его  регистры. Затем в поле его зрения  попадает сонет. В    сборнике «Сонеты» (1989)  поэт  модернизирует  ритм пятистопного ямба и эвфонические правила рифмовки,  приспосабливая их к современному произношению и открывая тем самым  новые возможности для  стихотворного ритма и рифмы.   Восемьдесят восемь сонетов этой книги, с одной стороны, пронизаны ностальгией по прошлому до-постмодернистскому состоянию литературы, когда поэты еще искали ответы на «вечные» вопросы, с другой – самоиронией в отношении этой ностальгии.   Следуя за одним из главных реформаторов словенского сонета послевоенного периода Б. Водушеком, в традиционные мотивы сонетной лирики – одиночества, смерти, любви, неудовлетворенности собой и миром – Есих привносит саркастические ноты, двусмысленность, эксцентрику. Ирония  по отношению ко всему индивидуальному и абсолютному  и авторская  самоирония  становятся  едва ли не главными компонентами его поэтики. Это можно считать настоящим прорывом: не секрет, что  словенские авторы  всегда отличались  некоторым «генетическим» консерватизмом национального художественного сознания,   следствием чего стало значительное снижение потенциала  иронического  и пародийного в литературе в целом. «Сонеты» в силу своей постмодернистской двуадресности: обращенности как к  высокоинтеллектуальной публике, так и к  массовому читателю  пережили невиданный читательский и издательский успех. Эффект был достигнут  главным образом  благодаря  разноуровневой, гибридной  организации текста, в котором   рядом с «высоким» литературным языком на совершенно паритетных началах сосуществуют «низкие»  разговорные вкрапления, жаргон и просторечие.  Реабилитируя в глазах современников  саму классическую стихотворную форму, поэт одновременно играет со  всем арсеналом художественных средств и ритмических структур, со всем богатством национальной и мировой поэтической традиции.  Именно благодаря  Есиху  сонетная форма попала в поле зрения  поэтов-постмодернистов, обратившихся к ней, чтобы восстановить связь с национальным литературным наследием («Хромые сонеты» М.Деклевы).