Прогрессирующая урбанизация создала во второй половине прошлого века условия для возникновения новых – специфически городских – форм социальной коммуникации. К их числу относятся граффити, традиционно включаемые в систему жанров городского фольклора благодаря присутствию в подавляющем их большинстве вербального компонента. Впрочем, акцентирование внимания на их текстуальной составляющей, характерное для современной фольклористики, на наш взгляд, скорее препятствует их комплексному междисциплинарному изучению и обусловлено не столько природой самого явления, сколько устоявшимися методологическими установками. Как текстосодержащие, так и полностью невербальные граффити подчиняются единым принципам коммуникативной организации: рисунок становится полноценным высказыванием вне зависимости от наличия/отсутствия в нём словесной составляющей. Большой интерес представляет изучение граффити в связи с родственными им урбанистическими формами социальной коммуникации, в частности, флешмобами, с которыми их роднит «мгновенность», анормативность (высказывание активно «оспаривает» собственный контекст, всегда осуществляется вопреки ему), бессубъектность (автор высказывания имплицитен, растворен в толпе; адресантом словно бы становится сам мегаполис), присутствие мягкой формы социального протеста (отчетливый, но неразрушительный сбой в системе социальных коммуникаций, утверждающий творческую и поведенческую свободу в противовес стереотипным и оттого содержательно опустошенным моделям социального взаимодействия) и т.д. Граффити необходимо изучать не только как направленный вовне коммуникативный импульс, но и как систему коммуникаций между участниками сообщества. К примеру, с точки зрения райтера (граффитиста-художника) общение может выстраиваться как монолог, конфликтный («перекрывание» рисунков других авторов своими) или конструктивный диалог (рисование в специальных местах («hall of fame»), где можно оставлять свои надписи поверх чужих) и т.д.