Ключевые слова: новогреческая поэзия; поколение двадцатых; сюрреализм

Данное исследование ставит перед собой задачу провести литературоведческий анализ поздних произведений Костаса Кариотакиса на предмет сюрреалистических тенденций, которые могли бы предвосхитить последующее развитие сюрреализма в греческой литературе. Подобное исследование ранее не проводилось в российском литературоведении, что придает работе научную новизну.
Греческий поэт межвоенного поколения Костас Кариотакис прошел путь от эстетики неоромантизма с последующим глубоким увлечением французским символизмом до создания греческой декадентской поэтики с сатирическим окрасом. В позднем же его творчестве наблюдаются тенденции, родственные сюрреалистической художественной направленности. Взяв за основу когда-то привлекавшие его образы с исконно романтическим наполнением, Кариотакис преобразует их с точки зрения новой, выработанной им поэтики. Так, к позднему периоду его творчества поэтика таких символических пространств, как детство, природа, любовь, смерть, получает сюрреалистический окрас. В первую очередь, в подобной метаморфозе выделяется образ поэта-творца, изначально стремившегося достичь состояние, пограничное со смертью, тем самым добиваясь художественно осмысленной романтиками инициации в раннем стихотворении «Θάλασσα» («Море»). В дальнейшем развитии образа поэт оказывается обделенным, не просто непризнанным, «проклятым», как мыслилось еще в стихотворении «Μπαλάντα στους άδοξους ποιητές των αιώνων» («Баллада бесславным поэтам веков»), но изначально лишенным творческой потенции. Тоска по миру, где поэзия состоятельна, приводит Кариотакиса к ощущению раздвоенности, к неприятию мира, в котором за всем некогда поэтически наполненным скрывается «θάνατος μέσα στους θανάτους» («смерть среди смертей») [Καρυωτάκης, 1984]. Поэтическая интенция встает в один ряд с жертвой Христа, оказываясь отвергнутой обществом, миром. Кариотакис приходит к тому, что истину, которую несет мир поэзии, отвергает и его собственный разум — «εγκέφαλοι, εργαστήρια κιβδηλοποιών» («мозги, лаборатории фальшивомонетчиков») [Καρυωτάκης, 1984]. Связь с поэзией, единственным «убежищем», таким образом, оказывается безвозвратно утраченной. Как писала Франгиски Абадзопулу, есть множество поэтов, примыкающих по своей эстетике или внутренней направленности к сюрреалистическому движению, но как таковые к нему не принадлежащие [Αμπατζοπούλου, 1980: 25]. Греческие сюрреалисты при всей своей ориентированности на художественное начало (в них было куда меньше ангажированности, чем во французском течении) признавали несправедливость и абсурдизм в отношении личности со стороны общественных условностей, что тематически сильно сближает их с поэзией Кариотакиса, полной дихотомий и саркастических выражений касательно общественной морали. К тому же, область сновидений, подсознательного, по Андре Бретону, оказывается достовернее условной реальности, породившей оковы человеческого сознания. Так, в своих последних работах Кариотакис частично отходит от внутренней смысловой соотнесенности структурных частей текста, допуская смешение образов разных инстанций, что вполне соответствует художественному выражению сюрреалистических идеалов.

Литература:
Αμπατζοπούλου Φ. Δεν άνθησαν ματαίως. Ανθολογία υπερρεαλισμού. Αθήνα, 1980.
Καρυωτάκης Κ. Ποιήματα και πεζά. Αθήνα, 1984.