Бытование русскоязычных мемов о Холокосте в современном Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. признана экстремистской организацией на территории РФ)
Паулина Вячеславовна Жильцова
Докладчик
студент 2 курса
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» в Санкт-Петербурге
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» в Санкт-Петербурге
Ключевые слова, аннотация
В этом
докладе мы проанализировали особенности бытования юмористического контента,
который представляется отражением состояния мемориальной культуры, о Холокосте на
материале русскоязычного сегмента современного Инстаграм*. Оценивая
отдельные тексты, мы ориентировались на общественное представление о допустимых паттернах
передачи памяти о Холокосте, которые значительно видоизменились с появлением интернета. Мы анализируем отобранные в контексте терминов disaster jokes и исторические мемы (термин наш).
Тезисы
Ключевые слова: холокост; memory culture; мемы; исторические мемы; disaster jokes
Несмотря на масштаб и трагизм Холокоста и активное развитие мемориальной культуры, общество уже несколько десятилетий шутит на эту тему. В этом докладе мы проанализировали особенности бытования юмористического контента, который представляется отражением состояния мемориальной культуры о Холокосте на материале русскоязычного сегмента современного Инстаграм*. Оценивая отдельные тексты, мы ориентировались на общественное представление о допустимых паттернах передачи памяти о Холокосте, которые с появлением интернета претерпели значительные изменения, поэтому стали вызывать все больше вопросов об их этичности и моральной уместности. Контент о Холокосте в современном русскоязычном Инстаграм* чрезвычайно неоднороден; на общем фоне мемы (по определению Линды Бёржей «информационные объекты, распространяющиеся онлайн от пользователя к пользователю и изменяющиеся по пути») представляют меньшинство в процентном соотношении и сосуществуют с одобряемыми обществом текстами. Они основаны на внутренней неконгруэнтности текстов и наследуют большинство сюжетов анекдотов Освенцима, описанных А. Дандесом, или же наоборот шутят над мемориальной культурой и современностью. Как явление подобные мемы относятся к двум условным категориям: «шутки о катастрофе» и «исторические мемы» (термин наш). Низкие охваты и количество такого контента в сравнении с англоязычными медиа объяснимы меньшим развитием памяти о Шоа среди русскоязычной аудитории. Кроме того, небольшое количество подобных постов за исследуемый период объясняется увеличением дистанции и уменьшением актуальности проблемы памяти о Холокосте из-за ее вытеснения из новостной повестки, а также повышенной тревожности граждан на фоне пандемии. Существует прямая зависимость: чем выше маргинальность текста, тем ниже количество «лайков», свидетельствующее об одобрении аудитории. Наиболее приемлем условный «интеллектуальный юмор», представляющий особую категорию шуток — «исторические мемы». Они одновременно объединяют социальную группу (предположительно школьников, проявляющих интерес к истории) и выделяют ее на фоне тех, кто не может считать исторический контекст для понимания шуток. Однако это же может свидетельствовать о циничном отношении к трагедии и не сформированном в коллективной памяти навыке сочувствия.
Литература:
Börzei L. K. Makes a Meme Instead. A Concise History of Internet Memes. Utrecht University, 2013. URL: https://www.academia.edu/3649116/ (дата обращения: 22.12.2022).
Дандес А., Хаушильд Т. Анекдоты Освенцима // Дандес А. Фольклор: семиотика и/или психоанализ / Пер. Архипова A. C., Панченко A. A. М., 2003. С. 178—188.
Несмотря на масштаб и трагизм Холокоста и активное развитие мемориальной культуры, общество уже несколько десятилетий шутит на эту тему. В этом докладе мы проанализировали особенности бытования юмористического контента, который представляется отражением состояния мемориальной культуры о Холокосте на материале русскоязычного сегмента современного Инстаграм*. Оценивая отдельные тексты, мы ориентировались на общественное представление о допустимых паттернах передачи памяти о Холокосте, которые с появлением интернета претерпели значительные изменения, поэтому стали вызывать все больше вопросов об их этичности и моральной уместности. Контент о Холокосте в современном русскоязычном Инстаграм* чрезвычайно неоднороден; на общем фоне мемы (по определению Линды Бёржей «информационные объекты, распространяющиеся онлайн от пользователя к пользователю и изменяющиеся по пути») представляют меньшинство в процентном соотношении и сосуществуют с одобряемыми обществом текстами. Они основаны на внутренней неконгруэнтности текстов и наследуют большинство сюжетов анекдотов Освенцима, описанных А. Дандесом, или же наоборот шутят над мемориальной культурой и современностью. Как явление подобные мемы относятся к двум условным категориям: «шутки о катастрофе» и «исторические мемы» (термин наш). Низкие охваты и количество такого контента в сравнении с англоязычными медиа объяснимы меньшим развитием памяти о Шоа среди русскоязычной аудитории. Кроме того, небольшое количество подобных постов за исследуемый период объясняется увеличением дистанции и уменьшением актуальности проблемы памяти о Холокосте из-за ее вытеснения из новостной повестки, а также повышенной тревожности граждан на фоне пандемии. Существует прямая зависимость: чем выше маргинальность текста, тем ниже количество «лайков», свидетельствующее об одобрении аудитории. Наиболее приемлем условный «интеллектуальный юмор», представляющий особую категорию шуток — «исторические мемы». Они одновременно объединяют социальную группу (предположительно школьников, проявляющих интерес к истории) и выделяют ее на фоне тех, кто не может считать исторический контекст для понимания шуток. Однако это же может свидетельствовать о циничном отношении к трагедии и не сформированном в коллективной памяти навыке сочувствия.
Литература:
Börzei L. K. Makes a Meme Instead. A Concise History of Internet Memes. Utrecht University, 2013. URL: https://www.academia.edu/3649116/ (дата обращения: 22.12.2022).
Дандес А., Хаушильд Т. Анекдоты Освенцима // Дандес А. Фольклор: семиотика и/или психоанализ / Пер. Архипова A. C., Панченко A. A. М., 2003. С. 178—188.