Спецификой современной лингвистики считается изучение языка в тесной взаимосвязи с индивидом, его менталитетом, восприятием фактичной реальности, его конкретной деятельностью. Следовательно, на первое место выходит рассмотрение языка с позиции языковой личности. Человек обладает особенностью не только воспринимать и познавать мир, но и существовать в нем. Поэтому язык отражает и объективную реальность, и самого носителя языка как субъекта познания. Это детерминирует исследование такой проблемы как соотношение языка и мышления, решаемую в рамках когнитивно-концептологического вектора, предполагающего обнаружение структурирования концептов абстрактного значения, репрезентирующихся в пространстве семантики других языковых систем. Таким образом, индивид в процессе жизнедеятельности формирует концепты, объединяя их в концептосферу. Не исключением являются и эмотивно-ментальные структуры, т.к. концепты представляют собой идеальные сущности, кванты знания, получаемые посредством сенсорной перцепции (органов чувств), а также через кооперацию с предметной действительностью. Таким образом, человек мыслит концептами, комбинируя их, формируя новые концепты в ходе мышления. Данное положение предопределяет и объект исследования — концепт «гнев». Как уже было отмечено выше, познание мыслящего содержит чувственную составляющую, т.к. благодаря эмоциональному структу создается контакт между экстралингвистическими и интралингвистическими характеристиками носителя языка. Логический анализ подобного концепта осуществляется как бинарность психологической и лингвистической категорий: эмоциональности и эмотивности, т.к. имманентное свойство языковой системы стремится к овнешнению психологического состояния и переживания представителя определенного культурного пространства. Инструментом вербализации «иллокутивных сил» эмоции служит речь. Следовательно, предмет исследования — идентификация и дифференциация языковых и ментальных структур в русской языковой картине мира. При этом необходимо помнить, что коннотация (оценка суждения), экспрессивность (перлокуция, воздействие на слушающего) и интенсивность (градуальность двух составляющих квалификатива гнева) зависят от семантической дескрипции анализируемого концепта. Так, важно подчеркнуть, что лингвистический аспект проблемы связан с трудностями  определения ядерного и периферийных компонентов, зон концепта «гнев», что увеличивает, в свою очередь, и средства опредмечивания отрицательной эмоции, например, фонетико-графические дескрипторы, только грамматические и чисто лексические операторы (спецификаторы), включая речевые структуры, цель которых обеспечить взаимодействие участников коммуникации (язвительность, директива, возражение, упрек, угроза и т.д.). Соответственно, гнев можно рассмотреть с точки зрения прагмалингвистики, ее регулятивной и манипулятивной функций, что и эксплицирует актуальность работы. Специфику объекта исследования дополняет и природа гнева, а именно: отнесение его к диссипативным силам (система, при которой осуществляется переход механической энергии, являющуюся по сути потенциальной энергией, т.е. энергией взаимодействия, и кинетической, или энергией движения, — в другую форму энергии с последующим ее уменьшением).  Данное обстоятельство и обусловливает состав спектра «акции ближнего окружения» гнева: крайнее недовольство, раздражение, негодование, возмущение, озлобление, ярость. Об этом свидетельствует ряд  фразеологических единиц, содержащих прямые и косвенные спецификаторы гнева: гневить Бога (без достаточных оснований жаловаться, упрекать кого-либо; напрасно сетовать на судьбу), сменить гнев на милость (переставать сердиться, гневаться), встать не с той ноги (быть в плохом настроении), метать громы и молнии (угрожать, обвинять кого-л. или гневаться), дьявол вселился (кто-л. приходит в неистовство от злобы, раздражения), позеленеть от злости (прийти в состояние сильного раздражения, недовольства), изливать желчь (вымещать на ком-л. зло, раздражение) и т.д. [Телия 1996]. Проблема идентификации импульсивной эмоции заключается в предаффекте и аффекте, т.е. возникает наложение эмоций, усложнение психологического состояния, вызванного «законом сохранения и превращения энергии» в результате наслоения теоретического знания и практического, что, как следствие, «обостряет» когнитивный и антропоцентрический аспекты. Дискуссионность проблемы, в том числе и вариативность построения концепта «гнев» (многоуровневый или сегментный) еще раз эмфазирует ее актуальность, подсказывает теоретическую базу. Это работы таких ученых, как: А. Н. Шрамма, B. Ю. Апресяна, В. С. Лысенко, Л. Г. Бабенко, JI. М. Васильева, Ю. Д. Апресяна и др. Более того, намечается перспектива изучения концепта «гнев» и с позиции гендерной лингвистики, возможности подтверждения или опровержения патриархальных моделей, стереотипных единиц, андроцентризма, транслируемых гневом. Таким образом, мы попытаемся ответить на вопрос: существует ли «мужская и женская картина мира" при «переживании гневности» или же господствует унитарность.
Литература:
1. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты // Москва. 1996. С. 287.