На протяжении веков культурные взаимосвязи играли ключевую роль в развитии и процветании человечества, и переводческую деятельность в аспекте преодоления культурных барьеров трудно переоценить. Подход культурного трансфера уделяет значительное внимание переводческой деятельности как таковой, понимаемой в динамике, как способ обогащения и самоидентификации в первую очередь целевого языка и целевой культуры. [Buden 2009]. Один из самых влиятельных языковедов и реформаторов образования в западной теории К.В. фон Гумбольдт утверждал, что все гениальные произведения по сути непереводимы, и ни одно слово в одном языке не имеет аналогов в другом. Перевод в той или иной степени должен выражать коннотативный оттенок исходного языка для достижения той или иной степени аналогичного отклика читателя. Основная концепция Гумбольдта состоит в том, что как каждый язык совершенно уникален и обладает своей особой внутренней формой и энергией, подобно этому и каждое слово уникально и не имеет эквивалента ни в каком другом языке. Тем не менее, ученый утверждает, что перевод, в частности перевод художественной литературы является важным инструментом обогащения национальной литературы и расширения кругозора людей и культур [Humboldt 1816]. В нашем исследовании мы делаем акцент именно на этой важной части переводоведческого посыла Гумбольдта. Цель исследования связана с выявлением интерпретационных моментов, возникающих как эффект лингво-культурнной трансформации повести Ч. Диккенса «Рождественская песнь в прозе» на уровне русских и армянских переводов. Данная цель определяет конкретные задачи, а именно: 1) сопоставить текст оригинала и перевода опираясь на теорию «культурного трансфера»; 2) анализировать и раскрыть объективные и субъективные «культурные сбои» принимая во внимание текстовые и экстратекстовые факторы; 3) исследовать «культурные импорты» в тексте перевода, а также влияние русских переводов, как посредников», на армянские.  Сопоставительное изучение русских и армянских переводов Диккенса стояло на повестке многих исследователей, однако до сих пор метод «культурного трансфера» не привлекался к их трактовке. Обращение к данному методу и определяет новизну нашего исследования [Эспань 2018]. Рецепция и интерпретация диккенсовского текста двумя нередко интерферирующими переводческими средами, русской и армянской, позволяет сделать выводы о специфике восприятия творчества Диккенса русским и армянским литературным полем, что акцентирует именно (сравнительно-)литературоведческую по преимуществу (а не лингвистическую) ориентацию предлагаемого научного поиска. Многие армянские критики неоднократно отмечали, что армянская литература 19-ых и 20-ых веков формировалась и развивалась под благотворным влиянием русской классической литературы и русских перевода европейских классиков. Многие армянские критики, писатели и переводчики изучали русскую филологию в гимназиях Российской Империи (Москва, Санкт-Петербург, Астрахань), и глубокое знание русской художественной словесности давало возможность приступить к кропотливой работе по переводу не только великих русских классиков, но и европейских авторов — при посредничестве русской культуры. Особым спросом в армянском культурном контексте пользуются труды У. Шекспира, Д. Г. Байрона, Ч. Диккенса, Д. Свифта, Д. Мильтона, и.т. д. Русские переводы становятся при этом медиумом («посредником», в терминологии М.Эспаня) межкультурного общения для большинства армянских переводчиков-классиков XIX в. Исторически армянский народ обращался к опосредованным переводам для развития национальной культуры и культурных взаимосвязей, и большинство романов Диккенса были переведены с русского языка. Первые армянские переводы «Рождественской песни» были напечатаны в армянской Шуши, 1891 г., в Тифлисе, 1897 г., в Константинополе, 1928г. «Рождественская песнь» стала классикой в том числе и армянской рождественской литературы, пробуждая в сердцах читателей теплоту и надежду на светлое будущее. В современной критике отмечается сочетание у раннего Диккенса романтического пафоса и  искусства «воспроизводить» истины объективной реальности. Собственно, «Рождественская песнь» и иллюстрирует глубинную драму человека викторианской эпохи, развернутого как к социальным, так и к духовным проблемам. Структура «Рождественской песни» своеобразна, и каждый ее «куплет» (их всего четыре) охватывает пространственно-временной диапазон прошлого-настоящего-будущего, которое  помогает в итоге переосмыслить жизненную философию главного героя — скряги Скруджа. Диккенс  выводит специфический мир викторианской Англии, с изобилием  «экстралингвистических» компонентов. Тем более интересным предстает сопоставительный анализ оригинала и переводов, выявляющий переводческие стратегии трансфера британской литературной классики в армянское поне культуры. В ходе трансфера в контекст оригинала «проникают» как элементы исходной культуры (культурные микроэлементы — слова, фразы, реалии), так и культурные объекты внеязыковой реальности (культурный макроэлемент — содержание текста), воплощающего интенцию автора. При сопоставлении оригинала и переводов особое внимание уделяется изучению отрывков из СвященногоПисания, которые Диккенс тонко вправил в свой текст. Диккенс был верующим человеком, и чтение Библии формировало его мировозрение, помогая  подать увлекательные сюжеты  в непременном обрамлении моральныхи социальных взглядов и суждений. Повествование Диккенса, его персонажи, в значительной степени преисполнены «духа» христианства [Cunningham 2008].