Актуальность когнитивного музыковедения (термин введен в научный оборот К. Лонге-Хиггинсом в 1973 г.) — междисциплинарной области наук о человеке, исследующих связи между языком и музыкой, обусловлена целым рядом стоящих перед исследователями так и не решенных вопросов, а именно: как функционируют музыкально-мыслительные процессы, поддаются ли они алгоритмизации, как сохраняются, воспринимаются, генерируются и транслируются музыкальны смыслы, возможно ли, используя нейросетевые алгоритмы, смоделировать процессы понимания и порождения музыки? В контексте процессов деглобализации создание и внедрение адекватного языка описания тех явлений русской музыкальной культуры, с которыми знакомятся носители иных культур — задача намного более прикладная, но не менее важная. В связи с этим необходимо обеспечить усвоение ключевых элементов русского музыкального дискурса, которые способствуют формированию целостного и системного взгляда на русскую ментальность, обеспечивая понимание ее места, значимости и созидательного потенциала в интеллектуальной истории человечества. Опираясь исключительно на теоретико-музыковедческие исследовательские стратегии, добиться результата не представляется возможным, поскольку наиболее яркими вехами на исследовательском пути являются метадисциплинарные работы, недостаточно освоенные не только зарубежными коллегами в силу языкового барьера (многое еще не переведено), но и русскоязычными исследователями, замкнутыми в рамках смежных дисциплин ( в т. ч. этнопсихологии, философии культуры, культурологии). Введение в международный научный оборот текстов, в которых содержатся пролегомены отечественной музыкальной когнитивистики — труды В.Ф. Одоевского, П.П. Сувчинского, Б.Л. Яворского, А.Ф. Лосева, Б.В. Асафьева, В.В. Медушевского - серьезный шаг в правильном направлении. В этом русле лежит деятельность издательства «Композитор» по выпуску серии переводов первоисточников русской, советской и российской теории музыки на английский язык, включающая издание трактата Б.Л. Яворского «Строение музыкальной речи» (в 2022 г. впервые полностью опубликован на русском и английском языках, с приложением более 200 страниц архивных материалов). На наш взгляд, использование философского категориального аппарата исследований языка и ментальности В.В. Колесова представляется плодотворным в контексте освоения наследия Б.Л. Яворского на современном этапе развития музыкальной когнитивистики. Исследователей объединяет не только независимость мышления, но и высокая степень теоретического обобщения, когда многое остается за текстом в «свернутом» состоянии, и практически каждый тезис можно развернуть в большое исследовательское полотно. Б.Л. Яворский утверждал: «Музыкальная речь, одна из составных частей звуковой речи, черпает свой состав (материал) и законы из той же человеческой жизни, проявлением которой она является. Материалом (составными частями и элементами), из которого создается музыкальная речь, и является звук и время» [Яворский, 92]. Коснувшись соссюровской дихотомии «Язык-речь», необходимо остановиться отдельно на концептах («речь», «время», «звук») в русской картине мира. Это поможет уточнить понятийно-терминологическую сетку, которой оперирует не только отечественная музыкальная когнитивистика, но и смежные дисциплины, изучающие музыкальный язык и музыкальную речь, музыкальное восприятие и его нейрофизиологические основы, музыкальный звук, длящийся во времени, понятие тембра, музыкальный когнитивный статус. В формирующемся понятийном аппарате отечественного когнитивного музыковедения, во многом опирающемся на достижения когнитивной лингвистики, термин «концепт» признается сложноорганизованным понятием, допускающим различные толкования его природы и смысловых границ, в т.ч. как специфический познавательный механизм, наращивающий собственный смысловой потенциал за счет связей с внешним миром [Амрахова, 12–13]. В русскоязычном музыкознании недостаточно внимания уделяется «данным нейробиологии, опыту формализации мыслительных процессов и создания на его основе алгоритмов, принципиально отличных от опыта индивидуального самопонимания исследователем текста или музыкального высказывания» [Курленя, 146]. Причины очевидны – для сбора и анализа таких данных необходимы средства, на несколько порядков превышающие самые смелые запросы российских исследовательских лабораторий, финансирование нейробиологических исследований – это венчурные инвестиции, то есть долго, дорого и с риском отсутствия возврата вложенных средств, составляющим более 75 процентов. Однако, в указанном «разделении задач» можно увидеть и положительную сторону. Если мы исходим из того, что каждая культура уникальна, то логично предположить, что заниматься тем, что получается лучше всего — самое эффективное решение. «В развитии сознания неизбежно, диалектически оправданно, наступает момент поляризации противоположностей. Происходит это обычно в момент столкновения с внешним миром, но не отталкивания от него, а в попытке понять и сблизиться. Отсюда идет природное уважение русского человека к иноземцу. Он осмеет костюм и носовой платок чужестранца, но присмотрится к его деловым и умственным качествам: «Немец молодец — обезьяну выдумал» [Колесов, 150]. Эмпирики прекрасно справятся с инвазивными опытами и созданием киберголемов, а холистики — с обобщением полученных данных и выводами на их основе, которые, по возможности, должны вести к сохранению человеческого в человеке.
ЛИТЕРАТУРА:
1.Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 2006. — 624 с.
2.Яворский Б.Л. Строение музыкальной речи. – М.: Композитор, 2022. - 512 с.
3.Курленя К. М. Поиски смысла в музыке: научные прорывы и тупики. Аналитический обзор отдельных достижений музыкальной когнитивистики // Научный вестник Московской консерватории. Том 12. Выпуск 2 (июнь 2021). С. 136–163.
Амрахова А. А. Когнитивные аспекты интерпретации современной музыки (на примере творчества азербайджанских композиторов). Автореф. дисс… док. иск. М., 2005. 35