Документальная анимация — явление относительно новое для отечественного кинематографа, но сразу находившееся под пристальным вниманием как практиков, так и теоретиков. Стоит отметить, что творческий и аналитический процесс происходит в контексте постоянного сравнения с зарубежным опытом. Что касается памяти, то она для анимадока выступает и в качестве объекта, и в качестве субъекта. Память в качестве объекта — процесс запечатления, то есть фиксации, времени/реальности. Конечно, этот вопрос является важным для искусства как такового, но для кинематографа имеет особое значение. На эту тему размышляли Андре Базен, Луи Деллюк, Жан Эпштейн, Андрей Тарковский, многие другие.  Особенность доканимации в передаче реальности состоит в том, что она производит не простое фотографическое фиксирование жизни, а приближается в этом к портрету в живописи или даже к академической ботанической иллюстрации: то есть дает более полное изображение происходящего, чем сиюминутный взгляд, позволяя убрать лишние детали, искажающие наше восприятие. Анимадок также дает возможность авторам сделать напрямую свою жизнь, свои эмоции, свою историю увиденными, соответственно осмысленными и запомнившимися, не прибегая при этом к лирическому герою. Разброс историй велик: от голосов и выдуманного мира своих детей, как у американских режиссеров Джона и Фейс Хабли в их оскароносной работе «Лунная птица» 1959 г., до осмысления своего логоневроза в «Труднопроизносимом» Надежды Щербаковой, фильме 2022 г.. Проговаривание важных вопросов, вынесение их на поверхность общественного обсуждения необходимо как форма лечения. «Кино — это тоже терапия», звучит фраза в фильме «Вальс с Баширом». Если не сам автор в центре внимания, то у его героя есть возможность высказаться на самые болезненные темы в обществе (политические и социальные проблемы, насилие государственное и частное, вопросы гендерной идентичности и психологической нормы, так далее), но при этом не подвергая себя опасности, например, вопросы гендера в фильме «У каждого мужчины должны быть туфли» Анастасии Лисовец, любовь к серийному убийце в «Просто парень» Секо Хары, бегство из Афганистана в полнометражном фильме «Побег» Йонаса Поэра Расмуссена. Документальная анимация балансирует между правдой говорящего и тем, что не является фактическим подтверждением участия во всем, происходящем на экране. Один из героев, с которым беседует режиссер в «Вальсе с Баширом» о прошлом, в ответ на вопрос, можно ли его нарисовать с сыном, играющим в снегу, сказал: «Если рисуешь, а не фотографируешь, то все в порядке». Особую роль в Россию в раскрытии сокровенного играет школа документальной анимации под руководством Дины Годер, Александра Родионова и Евгении Жирковой на Международном кинофестивале дебютного и документального кино «Рудник» в Свияжске. С 2017 года они дают возможность участвовать не только профессиональным аниматорам, но всем, у кого есть своя история и желание ее рассказать: от нежных историй про маму («Мама, обними меня») до признаний в совершенном насилии («Машенька, медуза»). Дина Годер, программный директор Большого фестиваля мультфильмов, стала тем человеком, кто прилагает все усилия, чтобы вывести российскую анимацию из категории милого и красивого, в категорию важного и откровеного.Если рассматривать память в качестве субъекта доканимации, то это воссоздание воспоминаний на экране. Доканимация в реконструкции памяти отличается от игрового и неигрового кинематографа. Во-первых, оба вида не дают нам почувствовать то, что переживают герои, зритель либо видит лишь отражение их чувств и мыслей на лице, либо слышит их проговаривание. Вдобавок, в игровом кино актеры всегда добавляют себя в изображаемый мир, хотят они этого или нет — шлейф их ролей, их личности, их видение героя. Неигровой кинематограф в форме реконструкции не передает реальности, которая была, а хроникальные кадры не могут поместить нас в воспоминания конкретного человека. Даже само воссоздание памяти — великая иллюзия. «Память — вещь динамическая, живая. И даже когда недостает деталей, и посредине черные дыры, память выстраивает себя сама, так что возникают воспоминания о том, чего вовсе не было» — еще одна цитата из программного для доканимации фильма «Вальс с Баширом». Как оценить правдивость документального фильма, если он снят по воспоминаниям: в их основе то, что не является стабильным, а снимают фактуру, которая не может соответствовать времени рассказа. Анимация позволяет нашей памяти быть самой собой — передать именно то, что помним, и так, как мы это помним. Иногда этот поход за воспоминаниями успешный, как в случае с фильмом «Вальс с Баширом», где режиссер пытается вспомнить детали своей службы в израильской армии во время Ливанской войны, а иногда картинка прошлого так и продолжает рассыпаться на детали и оставаться чужой, как в короткометражной работе «Маальбек» о теракте 2016 года на станции метро в Брюсселе. Есть еще путь, итогом которого становится отказ от поисков воспоминаний, когда правда может быть настолько травматична, что автор «Воспоминаний воспоминаний» не готов идти до конца и узнать, что происходило во время Алжирской войны с дедушкой, воевавшем в составе французской армии. Быть в памяти и оперировать памятью два явления в доканимации, которые не противопоставлены друг другу, но переплетаются и дают возможность переосмысления себя авторам и зрителям.