По общепринятому мнению, своеобразной «точкой отсчета», в развитии жанра путешествия в начале XIX в. стали «Письма…» Н. М. Карамзина, сформировавшие своего рода «канон путешествия». Еще Т. Роболи, исследуя жанр «путешествия» в литературе конца XVIII в., выделяет в русских путешествиях две ориентации («стерновскую» и «типа Дюпати») и относит текст Карамзина к «гибридному типу», в котором «этнографический, исторический и географический материал перемешан со сценками, рассуждениями, лирическими отступлениями и проч.» [Роболи 1926: 50]. В дальнейшем, развивая эту мысль, Ю. М. Лотман и Б. А. Успенский акцентируют внимание на новаторских особенностях произведения Карамзина, существенно изменивших развитие травелога в XIX в. [Лотман, Успенский 1987]. В первую очередь, к таковым будут отнесены следующие характеристики: имитация нелитературности, указание на любительский характер записок, разрушение шаблонов традиционной путевой прозы, разделяющей ее на типы (научное путешествие и литературное), создание особой — «смешанной» — разновидности дискурса травелога, в которой соединяется документальное и художественное, стремление убедить читателя в спонтанной фиксации увиденного, выдвижение авторского Я на первый план, биографический автор имеет своего двойника в повествовании, смещение акцента с события путешествия на субъекта, имитация автобиографизма повествования, игра авторскими масками, использование формы писем, обращение к друзьям, выделение фигуры читателя, стремление побудить его к самопознанию, обозначение основной задачи травелога как исповеди «чувствующего сердца» и т.д. Выделенные особенности произведения Н. М. Карамзина фактически становятся своеобразным «сентиментальным каноном» литературы путешествий в начале XIX в. Следует отметить, что, как правило, при изучении влияния «Писем» Н. М. Карамзина на развитие жанра травелога объектом исследования становятся литературные произведения. Новизной нашего подхода является, в первую очередь, выбор иного материала — документальных травелогов, что позволяет в большей степени актуализировать проблему авторского присутствия в тексте. Указанный аспект является актуальным в современном литературоведении, акцентирует внимание не только на изменении привычной жанровой модели повествования в тексте о путешествии, но и раскрывает новые задачи травелога в историко-литературном процессе начала XIX в. Опираясь на современные исследования документальных травелогов [Шенле 2004; Милюгина, Строганов 2013; Мамуркина 2013], в нашем докладе приходим к выводу о том, что «Письма…» Карамзина в определенной степени порождают неизбежную дистанцию между биографическим автором и субъектом повествования в тексте о путешествии, независимо от его типа, как в документальном, так и в литературном. Это позволяет утверждать, что в XIX в. уже невозможно было встретить травелога собственно документального (в понимании традиции XVIII века). Из этого следует, что так или иначе любой документальный текст, созданный в жанре травелога, в этот период испытывает на себе влияние карамзинской традиции («сентиментального канона»), которая обнаруживается в большей степени на уровне «выраженности» авторской установки на субъективное описание самого события путешествия. Объектом настоящего исследования являются 3 произведения о путешествии, в которых представлены разные варианты воплощения «сентиментального канона» в аспекте проблемы автора.  «Письма русского офицера» Ф.Н. Глинки, начатые им за несколько лет до 1812 г. и законченные зарисовками Парижа в 1814 г., позволяют