В докладе рассматривается функционирование речевого акта обещания в македонском языке в сопоставлении с русским, а также сравниваются способы реализации иллокутивной цели говорящего с помощью анализа семантико-прагматических и грамматических характеристик.
Обычно различают прямые и косвенные способы выражения речевых актов. Прямые речевые акты связывают с буквальным значением высказывания. При реализации  косвенных речевых актов говорящий маскирует свою иллокутивную цель, прибегая к использованию средств, характерных для другого речевого акта.
В классификациях Дж. Остина и Дж Серля обещание относится к классу комиссивных речевых актов, которые характеризуются тем, что говорящий берет на себя обязательство сделать что-то для слушающего.
Условия успешной реализации речевого акта обещания были сформулированы Дж. Серлем [Searle 1969: 57–61]: а) предмет обещания должен быть представлен ясно; б) пропозициональное содержание обещания должно относиться к будущему; в) обещанное должно быть выгодным для адресата; г) обещанное действие говорящего должно иметь смысл, то есть не должно быть само собой разумеющимся.
На основании этих условий успешности Е.Г. Которова предложила определение модели речевого поведения обещания, которое было взято за основу в данном исследовании: (а) Я знаю, что ты хочешь, чтобы я сделал это; (б) Я знаю, что ты думаешь, что я могу этого не делать (в) Я хочу это сделать, так как ты этого желаешь (г) Я говорю: я хочу сделать это (д) Я хочу, чтобы ты поверил, что я сделаю это [Которова 2017: 410].
Эксплицитно перформативная структура речевых актов класса комиссивов состоит из двух частей: первую именуют протазис (она состоит из перформативного глагола, личного местоимения в первом лице единственного числа, а также местоимения или существительного, обозначающего адресата), а вторую — аподозис (она собственно раскрывает содержание обещания).
Вслед за О.В.Гашевой [2007] к прямым речевым актам обещания мы относим высказывания, полностью соответствующие эсплицитно перформативной модели, при реализации которой слушатель понимает иллокутивную цель говорящего без каких-либо когнитивеных усилий. Соответственно, в македонском языке прямой речевой акт обещания имеет следующую структуру:
(1) (Јас) (ти, ви) ветувам (дека) ќе го направам тоа/нема да го правам тоа.
(2) (Јас) (ти, ви) ветувам да го направам тоа/да не го правам тоа.
Структура прямого речевого акта обещания в русском языке аналогична:
(1) Я обещаю (тебе, вам), (что) я сделаю это/не буду делать этого.
(2) Я обещаю (тебе, вам) сделать это/не делать этого.
К прямому способу выражения речевого акта обещания мы также относим примеры с употреблением в протазе синонимических фразем с именем существительным (мак.: давам ветување / (чесен) збор; рус.: даю обещание / (честное) слово) и так называемых «семантических перформативов» (Галлямова 2010: 27) (мак.: чесен збор; рус.: честное слово).
Любые отступления от вышепредложенной модели мы рассматриваем в рамках косвенного способа выражения речевого акта обещания, выделяя квалитативные, квантитативные или квалитативно-квантитативные трансформации.
Квалитативные трансформации чаще всего связаны с употреблением других глаголов с комиссивным значением, которые характерны для других речевых актов, составляющих группу комиссивов (мак.: се колне, се обврзува, гарантира и др; рус.: клясться, обязываться, гарантировать и др.). Это объясняется достаточно редким употреблением лексических интенсификаторов для более сильного выражения обещания (мак.: сигурно ветувам; рус.: точно/железно обещаю).
Квантитативные трансформации подразумевают отсутствие какого-либо элемента предложенной семантической модели. Обычно недостающие элементы выражены в контексте. Понятие контекст относится к знанию, на основании которого строится языковая коммуникация. Участников коммуникации должно связывать предыдущее знание культурного, интерперсонального и дискурсного контекста, точнее говоря, говорящий предполагает, что слушающий знаком с данным контекстом.
Сочетание квалитативной и квантитативной трансформации наиболее далеко уводит нас от семантической модели, что, как показал проанализированный материал, в результате приводит к наибольшим различиям в реализации речевого акта обещания в македонском и русском языках.
Сопоставительное исследование речевого акта обещания в македонском и русском языках позволяет дать объяснение языкового поведения представителей разных культур, тем самым повышая осведомленность о межкультурной коммуникации и способствуя избежанию недопонимания и конфликтных ситуаций.  
Список литературы:
Галлямова Н.Ш. (2010) Речевой акт «обещание, клятва» в русской языковой картине мира: лингвокульторологический, функционально-прагматический аспекты // Язык и культура / Томск. гос. ун-т. — Томск, 2010. — №3. — С. 16–32.
Гашева О.В. (2007) Речевой акт обещания в современном французском и английском языках: семантико-прагматический и грамматический аспекты. Авт. канд. дис. Екатеринбург. Которова Е.Г. (2017) «Обещание» как модель речевого поведения: методика контрастивного анализа (на материале русского и немецкого языков) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Лингвистика. 2017. Т. 21. № 2. С. 405–423.
Searle Ј. (1969) Speech acts. Cambridge: Cambridge University Press.