В докладе речь пойдет о проповедях, посвященных «женским» церковным дням, т.е. Богородичным праздникам (в том числе – Богородичным иконам) или дням памяти подвижниц, канонизированных церковью в качестве святых. Материалом послужат в первую очередь проповеди Стефана Яворского, одного из наиболее ярких не просто проповедников, но и вообще литераторов Петровской эпохи, а также проповеди его культурного круга.
Торжественная проповедь публична и по своей природе она обращена к людям. Потому церковная проповедь, тем более проповедь праздничная и, к тому же архиерейская, в обязательном порядке должна была реализовывать запросы того окружения, в котором она существовала; запросы эти полностью зависели от государства, определявшего в петровскую эпоху все стороны официальной жизни на высших ее уровнях, в том числе – и религиозные. В тех сферах русской духовной жизни, что имели явно публичный характер и находились в зоне самого пристального внимания власти и ее высшего носителя – царя/императора – преобладали темы и соответствующие им образы прежде всего викториального типа: требовалось прославление побед преображаемой империи, воспевание ее величия и ее Богохранимости, проступающей  в первую очередь в великолепии государственного величия. Этим близкие ко двору церковные сановники и занимались, одним из самых выразительных и требуемых властью проявлений их деятельности была как раз торжественная проповедь. Естественно, что ее проблематика невольно тяготела к темам войны и строительства. Трансформированная сущностными особенностями церковной проповеди, первоочередность этих тем сказалась в преимущественном внимании к Господским праздникам и к тем святым, с днями памяти которых связывались особо чтимые победы. В ряде случаев проповедники шли еще дальше, посвящая некоторые свои ораторские сочинения уже прямо государственным событиям, нередко привязанным к жизни царской семьи; выразительные примеры предоставляет тут творчество Феофана Прокоповича.
Подобная викториальность культуры того периода корреспондировала с явно доминирующим в петровскую эпоху «мужским» началом. О «мужском» типе петровской культуры, в первую очередь в ее придворном варианте, писала В. Проскурина, связывая ее с сакрализацией императорской власти и приводя в качестве примера характеристику императрицы Екатерины I в «Слове на погребение… Петра Великого» Ф. Прокоповича (1725 г.) [Проскурина 2006: 19-25]. Стоит обратить внимание на то, что высшим достоинством женщины как фигуры истории, считалось тогда как раз преодоление ею женского своего естества: женщина по натуре слаба (краткую характеристику женского гендера можно найти, например, у Феофана Прокоповича в «Слове… на тезоименитство благоверныя государыни Екатерины…»:  «Женский пол по естеству безсильный, тонкий» [Прокопович 1961: 71], и желание (или необходимость) играть историческую роль требует от нее над этой слабостью подняться. Пожалуй, с наибольшей отчетливостью подобные представления прозвучали в манифесте от 15 ноября 1723 года о коронации Екатерины короною императрицы, черновой вариант которого был написан непосредственно самим Петром.
В этой духовно-интеллектуальной обстановке проповеди, связанные с женским гендером в его христианском церковном проявлении, т.е. посвященные Богородичным Праздникам (в том числе – Богородичным иконам) или дням памяти подвижниц, канонизированных церковью в качестве святых, оказывались на периферии; обращение к наследию крупнейших духовных авторов петровской эпохи это безусловно подтверждает. Не у одних лишь проповедников открыто провластной ориентации, таких как Феофан Прокопович или Гавриил Бужинский, но и у их церковных оппонентов, вроде Стефана Яворского, такие  сочинения весьма немногочисленны, кроме того, многие из них посвящены Св. великомученице Екатерине, что откровенно связано с обстоятельствами придворной жизни: в честь этой святой получила свое православное имя императрица Екатерина I.
Эти, условно говоря, «женские» проповеди оказываются особенно интересными для понимания внутренних процессов, определявших развитие словесности рубежа XVII – XVIII вв. Тот культурно-психологический контекст, в котором они существовали, значительно увеличивал смысловое напряжение, которое было вообще характерно для эпидейктической барочной проповеди на восточнославянской почве. Дело в том, что преломленная женским гендером святость отчетливо вступала в противоречие с «мужским» характером петровской эпохи, в котором глорификация все более передвигала центр тяжести с Бога на Богохранимого (и даже – Богопосланного) Кесаря. В проповедях на «женские» дни это проявлялось по-разному. Нередко доминирующие в семантическом поле праздника мотивы трансформировались в сторону светской власти (проповеди Стефана Яворского «Слово похвальное на святую великомученицу Екатерину...»,  «Слово в неделю мироносиц...»). Одновременно с этим в проповедях сохранился другой аксиологический полюс – Бог. В качестве примера будет рассмотрена проповедь Стефана Яворского «Слово на вшествие в город Архангельский…», с ее темами умаления Христа и Божией Матери.
Литература:
Прокопович Ф. Сочинения. М. - Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1961.
Проскурина В. Мифы империи: литература и власть в эпоху Екатерины II. М., 2006.