Личность и труды Г.С. Сковороды (1722–1794) были в центре внимания известного слависта Д.И. Чижевского (1894–1977) на протяжении многих лет его научной деятельности. Имя философа возникает в работах Чижевского в конце 1920-х гг.: в 1929 году выходят сразу четыре его статьи о Сковороде на русском и немецком языках. В начале 1930-х круг работ расширяется, и в 1934 г. в Варшаве публикуется известная книга Чижевского на украинском языке «Философия Г.С. Сковороды». Но и после выхода этой монографии ученый продолжил изучать наследие Сковороды. Последняя его работа — дополненный немецкий вариант книги о Сковороде — вышла в 1974 г.
В 1920-е гг. Чижевский, судя по всему, вынашивал замысел создания «синтеза синтезов», «системы систем» в философии. Философия для него в это время – «”выше” конкретных наук, так как исследует мир в целом, или упорядочивает результаты, добытые отдельными науками, которые она критически пересматривает» [Чижевський 1994: 5]. Чижевский использует открытия феноменологии (в частности, феноменологии Гуссерля) для построения своей историософии. Задача — дать панораму «частичных правд» и их синтезов в истории конкретных деятелей, их произведений, эпох и стилей философии и культуры (в частности, литературы и по большей части в области славяно-германской компаративистики). Разрабатывая методологию, он подчиняет феноменологию задачам онтологии. Известно, что Чижевский был учеником В.В. Зеньковского и С.Л. Франка. И традиция русской религиозной философии для него не менее, а может быть и более значима, чем немецкая философия. Для Чижевского центр бытия составляет Бог, а части — Его творения. Систему по Чижевскому можно выстроить только тогда, когда частные проявления Божественной правды окажутся восполнены их соотнесенностью с Божественной Истиной. Этот подход он в дальнейшем осуществил в своих исследованиях по истории философии и литературы.
В  книге 1934 г. «Философия Г.С. Сковороды» Чижевский подходит к анализу универсума поэта и ученого XVIII века именно как философ (так, он рассматривает основания философии, метафизику, антропологию, этику и мистику Сковороды). Но Сковорода был поэтом и философом в одном лице. В его произведениях философия воплощалась в сложных и, как правило, противоречивых образах (генезис и природа их достаточно многослойны). И Чижевский решает проблему описания философии Сковороды, вырабатывая синкретический метод, объединяющий историко-литературный, богословский и философский подходы.
Рассмотрение соотношения идеи и образа в диахронно-компаративистическом аспекте становится одним из важных ходов в описании философии Сковороды в книге 1934 г. Чижевский систематизирует философские представления автора, который сам не является философом-систематиком: Сковорода излагает свои религиозно-философские взгляды в жанрах диалога, басен, стихов («песен»). Метод Чижевского строится на анализе параллелей идей, образов и символов Сковороды с идеями и образами Я.А. Коменского и немецких мистиков (Беме, Экхарта и др.). В монографии сделана попытка дать научное системное описание «мистической теологии», воплощенной в сочинениях религиозных писателей и философов. Так, во втором разделе Чижевский рассматривает диалектику Сковороды, его понятия-символы, интерпретацию им Библии именно с точки зрения их духовного смысла, их соотношения с «правдой Абсолюта», т. е. Божественной Истиной. Доказательства меры истинности открываемого духовного смысла образов-символов Сковороды Чижевский находит в истории культуры (см. его анализ семантики круга у Сковороды и его предшественников — [Чижевський 2003: 62-70]). Выработанные в 1920–30-е годы принципы остаются актуальными для Чижевского на протяжении всей его деятельности, хотя и претерпевают эволюцию. Так, сам ученый следующим образом разъяснял специфику своего подхода в своей немецкой монографии 1959-1961 годов «Русская история духа»: «Чем занимается история духа? На этот вопрос можно ответить тавтологически: “историческим развитием духа”. <…> Под духом (которым занимается история духа) мы понимаем сознание человеком сущности своего бытия. <…> К содержанию этого сознания относится представление человека о том, какое место он занимает в кругу других людей, в природе (“в космосе”) и в сверхъестественном мире (в том случае, если признается существование такового), наконец, в каких отношениях он находится с прошлым и будущим. История духа может заниматься таким сознанием только тогда, когда оно либо сформулировано отвлеченно, либо может быть приведено к отвлеченной формулировке посредством исследования. Поскольку историк духа чаще имеет дело с написанным словом (реже с устной традицией) как со своим источником, он может надеяться, что такая отвлеченная формулировка может быть получена посредством интерпретации» [Tschizewskij 1959:7-8].
Задача выработки философского метода, который бы позволил описать «синтез синтезов» «истории духа», привела ученого к необходимости охватить такой огромный историко-культурный материал, в процессе исследования которого сама идея «Абсолюта» постепенно растворилась в «антропологии культуры», а принцип единства противоположностей – в теории смены историко-культурных волн. Вместе с тем, подход, разработанный Чижевским, открыл возможность научного описания духовного смысла не только отдельных произведений и их создателей, но и исторических путей наций и их культур.
Литература:
Чижевський Д.І. Антична філософія в конспективному вигляді. Кіровоград, 1994.
Чижевський Д.І. Філософія Г.С.Сковороди. Харьків, 2003.
Tschiževskij D. Das Heilige Rußland. Russische Geistesgeschichte I. 10.–17. Jahrhundert.  Hamburg, 1959.