Граница между театром и перформансом постоянно проблематизируется. Если говорить о драматическом спектакле как о фиктивном космосе, то в нем происходит некое повторение или удвоение, или отражение, копирование. Тогда в перформансе наличествует реальное присутствие, неповторимость, уникальность момента. Нас интересует, как перформативное проникает в драматическое или актуализирует в нем специфические качества, как будто бы свойственные только «перформансу». Перформативное – это то качество, которое может возникнуть и на территории драматического, в том числе там, где располагается важнейшая категория театра как такового – время.
Время в театре специальное, со своим течением и внутренним монтажом, это известный факт. В перформансе есть так называемые «временные рамки», внутри которых действие может осуществляться в свободном, непредсказуемом режиме. То есть перед нами – два принципиально разных отношения ко времени и способа использования его. Из этого вытекает и разница в качестве присутствия или опыта, пережитого зрителем на спектакле или перформансе. И опять – нас интересует, что происходит со временем, когда мы видим, что перформативное сознательно возгоняется или осуществляется на территории драматического. Как именно нас выбрасывает в реальное время присутствия и что мы при этом чувствуем.
Перформанс, если верить Кети Чухров, принадлежит области современного искусства, для которого жест-концепт может быть выражен в сгущенном, хотя и реальном времени. Важно не время, а именно месседж перформанса, считает Чухров. Между тем как театр принадлежит области условных искусств, для которых существенно именно процессуальное время, а не концепт. Иначе говоря, схлопнуть спектакль до «месседжа» неправильно, непродуктивно. Спектакль идет, его смысл складывается и меняется в процессе, часто затрудняя понимание, но оставляя зону тайны или тупика. Когда же перформативное время встречается с временем театральным, мы имеем дело и со встречей «жеста» и драматического процессуального действия. Что мы получаем и какое оно?