Античные и библейские элементы в Corpus Macarianum
Александр Климович Цой
Докладчик
аспирант
Санкт-Петербургский государственный университет
Санкт-Петербургский государственный университет
Ключевые слова, аннотация
В докладе рассматривается соотношение библейских и античных элементов в раннехристианской аскетической литературе конца четвертого века, которая формировалась в условиях перехода от «второй софистики» к ранневизантийской литературе. Исследование выполнено на материале толкования видения пророка Иезекииля в Corpus Macarianum.
Тезисы
Известно, что «Макарьевский корпус», будучи одним из раннехристианских произведений, обусловил, наряду с творениями Евагрия Понтийского, формирование всей аскетической христианской традиции. Послания, составляющие корпус, цитировались как в древней сирийской, так и в византийской литературе, а после победы исихастов в ходе паламитских споров, широкое распространение и популярность произведения «Макарьевского корпуса» приобрели на Руси. На западе первое издание пятидесяти бесед было переведено на многие европейские языки, книга оказала большое влияние на иезуитов, пиетистов, методистов.
Изучение истоков интерпретации Библии в «Макарьевском корпусе», которая включена в святоотеческую традиции аллегорического толкования, и выделение библейских и античных элементов в этой экзегезе, до сих пор слабо представлены в исследованиях.
Момент создания Corpus Macarianum находится на стыке между двумя большими периодами греческой литературы. С одной стороны, это излет поздней греческой прозы, которая характеризуется таким явлением, как «вторая софистика», при этом в самом корпусе есть отсылка на одного из характерных представителей этой эпохи — Клавдия Элиана, а в качестве образцов «мудрых мира сего» (σοφοὶ τοῦ κόσμου) упоминаются Платон, Аристотель и Исократ. С другой стороны, это время зарождения ранневизантийской литературы, которая, наследуя часть черт предшествующего периода обладала своеобразной поэтикой.
Момент создания Corpus Macarianum находится на стыке между двумя большими периодами греческой литературы. С одной стороны, это излет поздней греческой прозы, которая характеризуется таким явлением, как «вторая софистика», при этом в самом корпусе есть отсылка на одного из характерных представителей этой эпохи — Клавдия Элиана, а в качестве образцов «мудрых мира сего» (σοφοὶ τοῦ κόσμου) упоминаются Платон, Аристотель и Исократ. С другой стороны, это время зарождения ранневизантийской литературы, которая, наследуя часть черт предшествующего периода обладала своеобразной поэтикой.
Текст корпуса наполнен библейскими цитатами, автор демонстрирует прекрасное владение этим материалом, в некоторых случаях гармонизируя цитируемые стихи с параллельными местами из разных книг Священного Писания, при этом зачастую адаптирует текст для демонстрации определенных богословских идей.
Автор понимает конкретно-исторический смысл цитируемых им библейских текстов, но предпочитает толковать их в русле александрийской традиции — аллегорически и типологически, воспринимая события Ветхого Завета как предуготовление человека к новозаветным событиям спасения. В центре экзегезы автора корпуса – человеческая душа, что сближает ее с платонической философией.
Автор понимает конкретно-исторический смысл цитируемых им библейских текстов, но предпочитает толковать их в русле александрийской традиции — аллегорически и типологически, воспринимая события Ветхого Завета как предуготовление человека к новозаветным событиям спасения. В центре экзегезы автора корпуса – человеческая душа, что сближает ее с платонической философией.