Наиболее ярко смысл Первой мировой войны охарактеризовал известный немецкий философ К. Т. Ясперс, писавший после ее окончания следующее: «Появилось чувство конца человеческого существования вообще, преобразования, охватывающего все народы и всех людей без исключения, которое ведет не то к уничтожению, не то к рождению нового». Первая мировая война стала реальным, а не календарным, началом XX в., заставив человечество задуматься над рядом новых и сложных вопросов, на которые необходимо было найти внятный ответ.
Первое осознание событий военных лет было дано в культуре, прежде всего в литературе, авторами, прошедшими «стальные грозы» («In Stahlgewittern») мировой войны. Одними из первых, кто попытался художественно осмыслить, чем являлась прошедшая война для человека и будущего мира, стали М. Црнянский и Э. Юнгер, чьи произведения, посвященные боевому опыту их создателей, затрагивали многие вопросы, вызванные глобальным военным конфликтом.
Каждый из них увидел войну по-своему: для Юнгера война была одним из тех способов, с помощью которых человек может вырваться за пределы метафизики и человеческого, став ницшеанским сверхчеловеком. Вместе с этим, согласно Юнгеру, в горниле войны родилось новое отношение как между человеком и человеком, так и между человеком и вещью:  «Освеженные нервы возвращали в это время ценность мелочам, делая их достойными бесконечных разговоров <..> Нарастал всеобщий интерес к отдельному человеку; психологическое любопытство, таящееся в каждом, только усиливалось, обреченное довольствоваться одними и теми же явлениями». Кроме того, по мнению немецкого писателя, в ходе войны был вновь воссоздан тип человека, максимально приближающийся к рыцарскому идеалу, т. н. человек с «рискующим сердцем» («Das abenteurliche Herz»), за которым, по словам Юнгера, будет стоять будущее нового мира.
Немного иной взгляд на войну присутствует в произведениях Црнянского, видевшего в войне не только некий очистительный огонь, но и событие, которое разрушает привычный спокойный мир человека, обрекая его на бесконечный круговорот и «вечное возвращение». Единственный выход из этого положения, по мнению автора, лежит в выработанной им концепции суматраизма, согласно которой человек духовно должен стать единым целым со всем сложным и многообразным миром, что его окружает. В романе «Дневник о Чарноевиче» («Дневник о Чарноjевићу», 1921) такую роль играет галицийский лес, который укрывает лирического героя от смерти при артобстреле и делает его счастливым и пьяным «как Хафиза вино».
Таким образом, мы видим два разных взгляда на войну и две разные модели выхода из того глубокого кризиса, который породила война в человеческой культуре.