Источником философской системы А. Белого в современном литературоведении считается мистическое учение Р. Штейнера (1861—1925, Steiner). Как мы попытаемся показать, Белый, с одной стороны, следовал за Штейнером, а с другой — находился под значительным влиянием Л. Н. Толстого. При этом осмысление «жизнетворческой» роли писателя у Белого происходит не в рамках толстовства, но в пределах особой системы мысли, выработанной самим символистом. Художественная философия поэта начинает развиваться еще со времени посещения дома Толстых в юношестве и продолжает формироваться в 1908 г., когда была написана статья «Толстой и “мы”», положения которой были трансформированы Белым в статье «Лев Толстой и культура сознания». Последний теоретический текст, в свою очередь, написан под влиянием трактата Вяч. Иванова «Л. Толстой и культура» и наполнен теологическими построениями. Материалом исследования станут именно эти три статьи о Толстом. В ходе анализа статей мы выясним соотношения учений Толстого и Штейнера в творчестве Белого.
В двух статьях выведено несколько положений: наличие у Толстого внутреннего пророческого зрения, достижение писателем духовного просветления, соединения в самом человеке всех божественных ипостасей и рождения Христа в себе. Именно в более поздней статье Белый сравнивает Толстого с Сократом (а впоследствии и с Силеном) — это сравнение впервые возникает и опровергается у Иванова, с позицией которого Белый полемизирует. В статье «Лев Толстой и культура сознания» мы также видим определение философии Толстого как «йогического учения».
Вышеупомянутые положения позволяют нам понять связь между «йогом»-Толстым и «йогом»-Коробкиным из рассказа Белого. Рассказ написан под значительным влиянием учения Штейнера, что доказывает М. Л. Спивак в своей книге «Андрей Белый — мистик и советский писатель» на примере духовных упражнений, разработанных Штейнером и выполняющихся Коробкиным. При всей убедительности и полноте анализа Спивак, мы не можем не отметить, что понять смысл названия рассказа возможно только после прочтения текстов Белого о Толстом. Так же, как и Толстой, Коробкин из «Йога» достигает высшего духовного просвещения, находя Бога в самом себе, а личность героя приобретает пророческое значение, которое не осознается другими персонажами рассказа, — это сопоставимо с тем непониманием, с которым современники встретили уход Толстого из Ясной Поляны.
Именно в уходе Толстого воплотилась мечта символиста о единстве духовного в высших мирах и телесного на земле. В ходе подробного анализа публицистических текстов Белого мы приходим к выводу, что ключевым для «Йога» и имплицитно выраженным в тексте является конкретый образ Толстого в его поздние годы жизни.