О слове φιλόλογος у Галена
Дарья Алексеевна Сесина
Докладчик
магистрант 1 курса
Санкт-Петербургский государственный университет
Санкт-Петербургский государственный университет
Ключевые слова, аннотация
Доклад посвящен значению
слова φιλόλογος у Галена. Проанализировав употребление этого слова у Галена и его
современников, мы пришли к выводу, что в русском переводе предисловия к
трактату «О собственных книгах», буквально передающем φιλόλογος русским словом
«филолог», есть очевидное несоответствие, что приводит к неточному пониманию
текста в целом.
Тезисы
В предисловии к трактату Галена «De libris
propriis» рассказывается история о том, как некий φιλόλογος,
заинтересовавшийся выставленной в магазине книгой Галена, без труда понял, что
на самом деле она является подложной, прочитав только первые две строчки. Среди
издателей и переводчиков этого трактата преобладает мнение, что речь здесь идет
о настоящем филологе, способном по стилю определить подлинность текста: «муж из
числа филологов» в переводе И. В. Пролыгиной (2017), «a man of letters» у П. Зингера (1997), «lo stile di
Galeno» в переводе И. Гарофало и М. Вегетти (1978). В докладе мы постараемся
показать, что значение слова φιλόλογος у Галена следует понимать иначе.
Анализ всех случаев употребления слова φιλόλογος у Галена показал, что его значение не соответствует ни русскому понятию «филолог» — «ученый, занимающийся языковедением» [Попов, 1907], ни английскому «a man of letters» — «a man, usually a writer, who knows a lot about literature» [Cambridge Dictionary, 1995].
Также мы уделили внимание внешнему контексту, обращаясь к тому, как это слово употреблялось современниками Галена. Мы предполагаем, что наиболее точно оно соответствует понятию «ученый», а в истории, изложенной в предисловии трактата «О собственных книгах», речь идет не о стилистической оценке текста, а о фактической ошибке, содержащейся в нем.
Анализ всех случаев употребления слова φιλόλογος у Галена показал, что его значение не соответствует ни русскому понятию «филолог» — «ученый, занимающийся языковедением» [Попов, 1907], ни английскому «a man of letters» — «a man, usually a writer, who knows a lot about literature» [Cambridge Dictionary, 1995].
Также мы уделили внимание внешнему контексту, обращаясь к тому, как это слово употреблялось современниками Галена. Мы предполагаем, что наиболее точно оно соответствует понятию «ученый», а в истории, изложенной в предисловии трактата «О собственных книгах», речь идет не о стилистической оценке текста, а о фактической ошибке, содержащейся в нем.