Рассказ В. М. Гаршина «Ночь» является одним из наименее исследованных произведений автора. Определенного ответа лишен как вопрос об общей идее рассказа, так и вопрос о значении его финала.
Уже И. С. Тургенев отмечал неоднозначность финала «Ночи», противоречие в следующей за прозрением героя смерти; Н. К. Михайловский даже допустил ошибку в интерпретации завершения рассказа, которая была впоследствии исправлена самим Гаршиным. Именно эта противоречивость финала нередко заставляла исследователей вставать на критические позиции по отношению к анализируемому тексту.
Большинство учёных предлагают следующие варианты интерпретации рассказа: выражение идеи народничества (Г. А. Бялый, Ю. Г. Милюков, Ф. И. Евнин, А. Н. Латынина), невозможности индивидуалистической борьбы со злом (И. И. Московкина) или общее предупреждение человечеству о пагубности индивидуализма (М. А. Протопопов).
Нам представляется наиболее логичным для разрешения вопроса о значении и подготовленности финала выяснить, какие элементы текста, с одной стороны, организуют линию, ведущую к прозрению героя, а с другой — подготавливают его смерть. Наша гипотеза, таким образом, заключается в том, что именно выяснение специфики взаимодействия этих линий может помочь снять означенную противоречивость рассказа.
Для выяснения этой специфики мы ставим следующие задачи. Во-первых, выяснить, какие мотивы оказываются ключевыми для изображения психологии героя и какие — для объективной передачи происходящего имплицитным автором; какие сцепления и связи мотивов образуются в тексте. Структурообразующим для персонажа в этой связи нами признаётся мотив воспринимаемости, который связывается с мотивами обмана и кражи, реализующимися на уровне общей композиции текста. Во-вторых, проследить закономерности развития мысли героя и логику композиции всего текста; сопоставить, как соотносятся эти уровни. В этом аспекте нашего исследования мы предполагаем, что ключевой для композиции текста является функциональная антиномичность второй и пятой глав первой, третьей, четвертой и шестой; такое композиционное строение, на наш взгляд, позволяет передать спиралевидность развития мысли героя, его движение «по кругу».
В результате мы приходим к выводу, что взаимодействие двух означенных линий проводит идею онтологической непознаваемости мира и невозможности обретения контроля над ним, логичным выражением которой становится финал.