Целью работы является анализ эстетического воплощения бунта в прозе Г. К. Честертона и Ч. Паланика. Ключевая проблема — как жанр романа-фантасмагории становится формой борьбы с репрессивной культурой. Методологической базой стали работы Н. Л. Трауберг, Е. В. Васильевой, В. Б. Шаминой, Г. И. Лушниковой, А. А. Аствацатурова.
Честертон и Паланик — писатели пороговых эпох, художники лиминального сознания. В их творчестве отобразилась картина кризиса западной культуры, выраженная в поэтике романа-фантасмагории. Несмотря на значительные различия в мировоззрении и стиле, Честертон и Паланик находятся в едином смысловом поле. Их привлекает сходная тематика — мотивы упадка Запада, критика цивилизации, воплощение идей анархизма и консервативной революции, сопротивление  тоталитаризму и глобализации. Писателей объединяет ряд совпадений в эстетике — новаторская наррация, радикальные трансформации сюжета, парадоксализм, провокативность, обращение к христианским мотивам и кихотизму, тяга к литературной игре, инверсиям и фантастике, возврат к романтической образности. Все эти особенности нашли отражение в синтетической форме романа-фантасмагории. Заложенная в данной форме полемика с традиционной литературой явилась эстетической формой бунта против репрессивной культуры ХХ в.
В центре нашего сопоставления находятся два романа — «Шар и крест» и «Бойцовский клуб», другие тексты писателей упоминаются эпизодически. Рассмотрим главные пункты сравнения: реализацию поэтики бунта и трансформации новозаветных сюжетов. Первый пункт — репрезентация бунта. В романе «Шар и крест» Честертон создает образы двух бунтарей, атеиста Тернбулла и католика Макиэна. В «Бойцовском клубе» Паланик показывает анархиста-неолуддита Тайлера Дёрдена. Как и Честертон, Паланик относится к анархизму амбивалентно, но фокус его изображения иной, чем в прозе Честертона. Паланику чужда буффонада, ему важнее остранение привычных идеологем. Оба писателя экспериментируют с реализацией кихотических идей консервативной революции. Второй пункт — трансформации новозаветных мотивов. Честертон отсылает к искушению Христа в пустыне (сны Макиэна и Тернбулла), Паланик создает инверсию Голгофы в финале «Бойцовского клуба». Честертон и Паланик используют христианские мотивы для описания трансгрессии героев-бунтарей. В отличие от Честертона, Паланик относится к идее духовного преображения пессимистично. Но объединяет писателей поиск в Евангелии протестного начала, способного вернуть человечество к Богу.
Таким образом, несмотря на радикальные различия в эстетике и мировоззрении, Честертон и Паланик создали сходные по форме и мотивам романы-фантасмагории. Жанровое новаторство писателей дало уникальные возможности для критики репрессивной культуры, не реализуемые с помощью традиционных форм письма.