Массовая рецепция творчества У. Шекспира в России начинается с Н. М. Карамзина, который, согласно Ю. Д. Левину, первый в России выступает активным его пропагандистом. Однако английский драматург упоминается и ранее, и наша работа представляет собой описание первых обращений к тексту «Гамлета», относящихся ко второй половине XVIII в., поскольку в этот период в России адаптируется только эта трагедия.
В этом контексте нельзя не говорить о А. П. Сумарокове, написавшем одноименную пьесу в 1748 г. Сам Сумароков, отрицая сходство с оригинальным текстом, пишет: «Гамлет мой, кроме монолога в окончании третьего действия и Клавдиева на колени падения, на Шекеспирову трагедию едва-едва походит», но библиографическая выписка из Академической библиотеки дает основания предполагать, что автор ориентируется в том числе на шекспировский текст. Этот факт делает релевантной попытку ответить на вопрос об оригинальности русского «Гамлета» и провести сопоставительный анализ схожих мест, указанных самим Сумароковым, а также монолога «Быть или не быть? ...». В ходе анализа обнаружились как сходства на текстологическом уровне, так и общность некоторых мотивов, что дает основания говорить о пьесе Сумарокова как о переводе, а не как об оригинальном произведении.
Также были рассмотрены два перевода монолога Гамлета, выполненные М. И. Плещеевым в 1775 г., и А. А. Петровым в 1789 г. В ходе анализа выявлен ряд неточностей, характерных для обоих текстов. Это дает основание предполагать, что Петров при переводе пользуется не только немецким текстом, который указывает в качестве источника, но и русским переводом Плещеева.