Колокольному звону и звучанию колокольчика в традиционной культуре придавалось особое значение, а сами предметы часто наделялись магическими свойствами. В диалектной речи номинации колокола, колокольчика, бубенца представлены разнообразными, часто звукоизобразительными, единицами, что делает их ценным материалом для фоносемантического анализа.
Из 9 диалектных словарей (в том числе «Словаря русских народных говоров», «Словаря пермских говоров», «Словаря говоров Русского Севера» и пр.)  было отобрано 90 номинаций колоколов, колокольчиков, бубенцов. 84% из них имеют звукоизобразительную природу, 42% — звукоподражания по происхождению. Номинации отражают ударную и тоновую природу звука, шум и диссонанс, а также значимые для восприятия параметры звука, такие, как громкость. Кроме того, можно отметить следующую тенденцию: в основе звукоподражательных номинаций бубенца часто положены ономатопы, имитирующие диссонанс, колокола — удар, колокольчика — удар (букало), диссонанс (шеркунец), шум (шушунчик).
Названия колокольчиков, бубенцов в диалектной речи — это синкретичные образования. Их фоносемантический потенциал обуславливает такие семантические переходы, как «звук колокольчика/колокола (далее — К) — говорение человека», «К — одежда», «К — предмет», «К — растение». Регулярность семантических переходов объясняется также древними устойчивыми связями и семиотической насыщенностью образа колокола/колокольчика.