Число работ, посвященных изучению синтаксиса повествовательной прозы и публицистики В. Г. Распутина, незначительно. Из недавних укажем на работы 2000-х гг. О. Б. Шкурской, применившей к речевой структуре текстов теорию коммуникативного синтаксиса.
Для изучения синтаксического устройства прозы Распутина плодотворен диахронический подход. В раннем творчестве — очерки и рассказы сборников «Костровые новых городов» (1966), «Край возле самого неба» (1966), «Человек с этого света» (1967) — отчетливо проявлены синтаксические закономерности, которые сохранятся в идиостиле зрелого Распутина в редуцированном виде и будут маркировать единичные, выражающие особые смыслы контексты. В ранней прозе данные принципы реализуются автором в избытке, свободно и нерегламентированно:

Они сидели в палатке на краю земли — той земли, которая была давно открыта. И они сидели в этой палатке на начале земли — той земли, которую только что открыли и утвердили. Они пели песни. Это было за тысячи километров от больших городов, рядом с их ежедневными маршрутами. Они праздновали открытие новой земли и нового города, который начался с маленькой палатки. («Пять последних шагов»)

Ритмизация, обеспечиваемая симметрией колонов, равным объемом синтагм, чередованием предложений разного объема; амплификация, построенная на антитезе, на различных повторах, парных сочетаниях; стремление к усложнению за счет стилистической конвергенции, уравновешиваемое тенденцией к упорядочению синтаксической структуры; рефрены, выявляющие синтаксический параллелизм речевого материала всего текста, — характеризуют поэтический синтаксис ранней прозы.
На стадии формирования идиостиля интерес Распутина к данной синтаксической организации был типологически близок стилевым тенденциям молодежной, лирической прозы эпохи оттепели, однако в зрелом творчестве его обусловила уже исключительно авторская стилеобразующая концепция.