При всем многообразии сюжетов, к которым обращалась Н. А. Жирмунская, можно назвать два направления, которые стали в ее творчестве определяющими: с одной стороны, это интерес к Германии и Франции, с другой стороны — интерес к эпохе Просвещения и тесно связанными с нею эстетическими исканиями позднего барокко, классицизма и преромантизма.
В русле этой традиции доклад сосредотачивается на одной из ведущих фигур немецкого католического Просвещения — регенсбургском епископе Иоганне-Михаэле Зайлере, чей жизненный путь закончился в год смерти Гете и год спустя после смерти Гегеля. К сожалению, в России он остается практически неизвестным, лишь иногда его вспоминают специалисты по фразеологии, и именно этим определяется материал, проанализированный при подготовке доклада: предметом анализа являются не столько его богословские труды и пастырские сочинения, сколько его паремиологические работы, в которых, разумеется, отражается и его миросозерцание. При этом нужно отметить, что его сочинениям присущи своеобразие и отточенность стиля, оригинальность композиционного решения — нет сомнения, что Н. А. Жирмунская не прошла бы мимо этой фигуры и сочла бы его наследие заслуживающим филологического интереса, если бы жизненные обстоятельства сложились иначе и ей довелось бы прожить дольше.
Объектом исследования является его идейная эволюция, отразившаяся в подготовленных им сборниках провербов, при этом выдвигается предположение, что богослов-просветитель Зайлер в диалоге с умонастроениями своей эпохи претерпевает своеобразную идейно-эстетическую эволюцию от барокко ранних лет, остающегося за пределами темы доклада, к католическому Просвещению, которое в известной мере вобрало в себя классицистический идеал, к позднему романтически окрашенному этапу, тогда история немецкой богословской мысли видит в нем лишь человека эпохи Просвещения. Для доказательства этой гипотезы в докладе прослеживаются черты, связывающие творчество Зайлера не только с контекстом католического Просвещения, наиболее ярко представленного в франко-итальянской традиции, но и с концепциями Гердера, во многом подготовившими почву для идейных исканий романтиков, а также с романтическими по сути своей концепциями философии и филологии первой трети XIX в. (искания тесно связанной с романтизмом немецкой классической философии, романтическая филология В. Гумбольдта и братьев Гримм). Попутно в докладе предпринимается попытка последовательного разведения черт генетического и типологического сходства, что, правда, представляется затруднительным: совершенно неожиданным для постороннего взгляда образом Зайлер оказывается связанным со многими деятелями немецкоязычной культуры и искусства своего времени как через свои сочинения, так и лично.