С точки зрения Ги Дебора, человечество после II Мировой войны стало «обществом зрелищ», в котором опыт переживаний подменила репрезентация такого опыта, что привело к отчуждению субъекта от его «подлинного» бытия. Однако смысл «отчуждения» у Дебора не совпадал с тем смыслом, который придавали утрате «подлинности» экзистенциалисты и христианские персоналисты более раннего философского поколения. В данном случае речь шла не о понимающем «присутствии», подразумевавшем некую смысловую «полноту», а об обретении опыта «телесной пограничности» или, по-другому, пограничной чувственности. Понятие такого опыта можно соотнести со многими современными деборовскому «Обществу спектакля» идеями, в частности, с концепцией «реального», противопоставленного Ж. Лаканом «символическому» и «воображаемому», и с провозглашенным американскими битниками бунтом тех «сумасшедших, которые бешено хотят жить» (Д. Керуак), в литературе наиболее радикально выраженным в «Голом завтраке» У. Берроуза и его «методе нарезок» Во французском кинематографе философия пограничной чувственности, соединившись с проблемой «недуга молодых», т. е. со спровоцировавшей общественные страхи  темой особой идентичности молодых французов 1950-х гг., выразилась в тройственном союзе «телесных» проявлений визуальности, текстуальности и сексуальности. Этот синтез философской и социальной проблематики воплотился в абсолютно новых в истории как французского, так и мирового кино эстетических формах и экранных персонажах. Заголовок «Грядет новая волна» на обложке еженедельника «Экспресс» от 3 октября 1957 г. дал название этому феномену радикального обновления.