В. Н. Маккавейский (1893–?) принадлежит к тому ряду личностей, чьи литературные дарования при жизни в силу исторических обстоятельств не успели раскрыться, к кому признание приходит через многие десятилетия после смерти.
Венцом творчества В. Маккавейского явилась пьеса в стиле dell’arte «О Пьеро-убийце» (альманах «Гермес», 1919), в которую вошли фрагменты, сочиненные ранее и помещенные в виде отдельных стихотворений в сборнике «Стилос Александрии».
Идея жанра dell’arte восходит не только к пьесе А. Блока «Балаганчик», но и ко всему ее литературному контексту, ко всей современной западноевропейской и русской драматургии - опытам Ибсена, Метерлинка, Гауптмана, А. Белого, С. Соловьева, В. Брюсова и их ироническому переосмыслению. В этом ряду следует учесть и чрезвычайно актуальный в это время историко-реконструктивный сценический проект Н. Н. Евреинова и Н. В. Остен-Дризена «Старинный театр». Зародившись спонтанно во время празднования юбилея журнала «Театр и искусство», идея возрождения на сцене жанровых форм западноевропейского театра Средневековья и Ренессанса постепенно охватила все круги творческой интеллигенции Петербурга и Москвы. Невероятный по размаху, по грандиозности проект предполагал реконструкцию немецких и французских текстов ХII–XVI вв. — литургической драмы, миракля, моралите, пастуреля, фарса, обераммергау (1907–1908 гг.), испанского театра эпохи XVI-XVII вв. — интермедии, мистерии, мохиганги, комедии и драмы (1911–1912 гг.). Когда в 1917–1919 гг. центр культурной жизни переместился в Киев, идея Старинного театра о реконструкции итальянского театра масок реализовалась здесь. В. Маккавейский, пристально следивший из провинциального Киева за культурной жизнью обеих столиц, запечатлел в своей пьесе «О Пьеро-убийце» настроения целого пласта времени.
Как представляется, В. Маккавейский за пять лет с 1914 по 1919 гг. прошел очень сложный путь от страстного увлечения символизмом, конец которого он уловил в провинциальном Киеве гораздо позднее, чем его современники в Петербурге, — до отказа от его философских, эстетических и, главное, жизнетворческих принципов. Вступая в диалог с законодателями литературных мод, в пьесе «О Пьеро-убийце» В. Маккавейский расстается со своими прежними кумирами, подвергая их осмеянию, подводит итог целой эпохе в литературной традиции и своей собственной жизни. Пьеса выявляет новый уровень авторского самосознания В. Маккавейского — борьбу с патернализмом, отрицание устаревшей литературной традиции и смену приоритетов. Результатом поляризации сфер «своего» и «чужого» становится у В. Маккавейского смена литературной роли — от «изгоя» до «трикстера», что отчетливо зафиксировано в появившейся позднее поэме «Пандемониум Иеронима Нуля».