Поговорим о странностях «постдрамы» (Сегодняшний театр: кризис или обновление?)
Андрей Алексеевич Юрьев
Докладчик
профессор
Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства
Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства
129
2019-03-27
13:50 -
14:20
Ключевые слова, аннотация
Постдраматический театр, Ханс-Тис Леман, «новая драма», современная режиссура.
Тезисы
В исследовании немецкого театроведа
Ханса-Тиса Лемана «Постдраматический театр», ставшем своего рода манифестом новейших сценических практик, первостепенное значение имеют: 1)
утверждение первичности театрального замысла по отношению к тексту драмы; 2) обоснование
отказа от единства эстетической театральной композиции как важнейшего принципа
режиссуры и одного из необходимых критериев оценки спектакля; 3) реабилитация
эклектики и фрагментарности как качеств, возводимых сегодняшним театром в
абсолют и обусловленных «скепсисом по отношению к великим теориям или рассказываемым
метаисториям». Эти три момента, взятые не просто в совокупности, но во взаимосвязи, неизбежно порождают эффект,
квалифицируемый самим Леманом как «уход
смысла». Очевидно, что сохранение этой ситуации несет в себе угрозу самому
существованию драматического театра.
Театр всегда нуждался в современной драматургии, не только отражающей меняющиеся социокультурные реалии, но и открывающей перед ним новые эстетические перспективы. Однако сегодняшнюю «новую драму», которая с точки зрения законов классической драмы, применимых ко всем прежним драматургам — от Эсхила и Софокла до Беккета и Ионеско, — вообще не существует, нет оснований рассматривать как эстетический феномен, соответствующий требованиям драмы. «Новая драма» то и дело оборачивается постмодернистским «симулякром» — как того и требует эпоха тотальной виртуализиции, стремящаяся стереть все грани, нейтрализовать любые оппозиции и упразднить всяческую иерархию. Так и в сегодняшнем режиссерском театре преобладает вполне сознательно проводимая дезинтегрирующая тенденция, атакующая логоцентризм как основу европейской культуры. Закономерно, что в таких условиях классическое наследие чаще всего низводится современной режиссурой до уровня примитивных комиксов или поп-шлягеров, так что итоговый сценический результат утрачивает всякий содержательный с ним контакт. Складывается поистине беспрецедентная ситуация. — Классическая драма и современная режиссура не пребывают даже в конфликтных отношениях друг с другом просто потому, что находятся в удаленных друг от друга «параллельных мирах» и если как-то случайно соприкасаются, то не на уровне поэтики и содержания драматического действия, а на уровне слов, изъятых из литературного текста и помещаемых в совершенно чуждый ему текст сценический. Разумеется, эта тенденция не может не встречать сопротивления и у значительной части публики, и у многих практиков сцены, воспитывавшихся в рамках совсем иной театральной парадигмы и способных давать ответы на вызовы «постдраматической» режиссуры. В последние годы таких ответов становится всё больше, что позволяет говорить о наметившемся переломе.
Театр всегда нуждался в современной драматургии, не только отражающей меняющиеся социокультурные реалии, но и открывающей перед ним новые эстетические перспективы. Однако сегодняшнюю «новую драму», которая с точки зрения законов классической драмы, применимых ко всем прежним драматургам — от Эсхила и Софокла до Беккета и Ионеско, — вообще не существует, нет оснований рассматривать как эстетический феномен, соответствующий требованиям драмы. «Новая драма» то и дело оборачивается постмодернистским «симулякром» — как того и требует эпоха тотальной виртуализиции, стремящаяся стереть все грани, нейтрализовать любые оппозиции и упразднить всяческую иерархию. Так и в сегодняшнем режиссерском театре преобладает вполне сознательно проводимая дезинтегрирующая тенденция, атакующая логоцентризм как основу европейской культуры. Закономерно, что в таких условиях классическое наследие чаще всего низводится современной режиссурой до уровня примитивных комиксов или поп-шлягеров, так что итоговый сценический результат утрачивает всякий содержательный с ним контакт. Складывается поистине беспрецедентная ситуация. — Классическая драма и современная режиссура не пребывают даже в конфликтных отношениях друг с другом просто потому, что находятся в удаленных друг от друга «параллельных мирах» и если как-то случайно соприкасаются, то не на уровне поэтики и содержания драматического действия, а на уровне слов, изъятых из литературного текста и помещаемых в совершенно чуждый ему текст сценический. Разумеется, эта тенденция не может не встречать сопротивления и у значительной части публики, и у многих практиков сцены, воспитывавшихся в рамках совсем иной театральной парадигмы и способных давать ответы на вызовы «постдраматической» режиссуры. В последние годы таких ответов становится всё больше, что позволяет говорить о наметившемся переломе.