Образ матери, созданный классиком словенской литературы И. Цанкаром (1876–1918), стал каноническим для всей национальной культуры ХХ и ХХI вв. Цанкаровские персонажи матери, безусловно, автобиографичные, появляются и повторяются во многих его прозаических и драматических произведениях. Вероятно, ни один европейский писатель не уделял такого пристального внимания разработке образа матери, как Цанкар. На протяжении всего своего творчества Цанкар проводит трансформацию этого образа в направлении его возвеличивания и сакрализации. Если в ранних произведениях Цанкар создает образ простой деревенской женщины, жертвующей собой ради своих детей, то позднее писатель отводит матери роль судьи и совести главного персонажа, ставит ее в один ряд по значимости с родиной и Богом. В автобиографической повести «Грешник Ленарт» (1915) образ матери сливается с образом Богоматери. Главный персонаж Ленарт видит сон, в котором он, желая найти утешение, поднимается на святую гору, преодолевая соблазны и препятствия на своем пути. Оказавшись у закрытой церкви Девы Марии, Ленарт исступленно стучится в дверь, и, наконец, перед ним в сияющем обличии предстает Богоматерь, напоминающая его собственную мать. Образ Богоматери из сна говорит на языке матери автобиографического героя, однако ее поведение абсолютно не свойственно реальной матери. В данном эпизоде затронута проблема идеала, поиска образа идеальной матери, о которой грезил Цанкар. Многоязычная писательница Зофка Кведер, создававшая свои тексты в основном на словенском и хорватском, а также на немецком и чешском, часто обращается к фигуре матери. Затронутые Кведер аспекты материнства (беременность, роды и т. д) и типы персонажей-матерей (любящая мать, жестокая мать, отчаявшаяся мать, эмансипированная мать и пр.) многообразнее, чем у Цанкара. Присутствуют и пересекающиеся с текстами Цанкара мотивы жертвенной материнской любви, а также образы сильных матерей, на чьи плечи легла забота о всей семье, поскольку их мужья оказались неспособными выполнять отведенные патриархальным обществом роли кормильцев семьи. Внимания заслуживает мотив детоубийства, представленный в произведениях Кведер. Так в финале романа «Ее жизнь» (1914) отчаявшаяся мать Тильда убивает уже взрослого сына, совершившего преступление. Самый известной детоубийцей в мировой культуре является Медея, хотя образы злых матерей воплощены и в других персонажах европейской литературы (например, в сказках братьев Гримм). У Кведер, в отличие от Еврипида, мать убивает ребенка не из чувства мести, а из отчаяния, вызванного безвыходным положением женщины в патриархальном обществе.Дальнейшее развитие данного мотива в феминистском ключе наблюдается в романе «Медея. Голоса» (1996) немецкой писательницы второй половины ХХ в. Кристы Вольф.