«Свой» и «чужой» миры на материале романа «Это я — Эдичка» Э. В. Лимонова: сопоставление оригинала и англоязычного перевода.
Олеся Дмитриевна Сабанова
Докладчик
аспирант
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
ауд. 188
2018-04-17
16:30 -
16:50
Ключевые слова, аннотация
Задачей исследования является выявление антитезы
между «своим» и «чужим» мирами в романе Э. В. Лимонова «Это я — Эдичка», написанном
в период напряженных отношений США и России (1976).
В результате анализа языковых средств оригинала и англоязычного перевода,
сделанного С. Л. Кэмпбеллом (S.
L. Campbell), делается вывод о метаморфозе образа
советского интеллигента в сознании англоговорящих читателей.
Тезисы
Жизнь Э. В. Лимонова можно условно разделить на несколько этапов, в том числе период до выезда в США (1943—1974) и эмигрантский период (1974—1991). В 1991 г. писатель возвращается на постоянное место жительства в
Россию. На рубеже этих двух периодов Лимонов пишет роман «Это я — Эдичка» (1976), идейный вектор которого
устремлен на описание жизни советского поэта в условиях американской
действительности середины второй половины XX в. Впервые на русском языке роман
был опубликован в США в 1979 г. при поддержке А. Е. Сумеркина парижским эмигрантским
издательством «Руссика», выпустившим текст Лимонова от имени
вымышленного издательства «Индекс-Пресс». Выявление различий между
американской и русской картинами мира положено в основу данного исследования,
ввиду чего для нас является ценным
первый и единственный англоязычный перевод С. Л. Кэмпбелла (S. L. Campbell) 1983 года.
70-е годы XX в. отмечены напряженными отношениями СССР и Запада, скрытое противостояние которых не ослабевало, несмотря на заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (август 1975 г.). Перед советскими писателями стояла непростая задача: описать «чужой» мир достоверно и одновременно сделать это беспристрастно. Условия создания «Эдички» были иными: после эмиграции писатель смог в полной мере раскрыть оппозицию мира «своего», с которым он расстался, и «чужого», в который попал.
В сфере наших интересов различия языкового характера, которые позволяют выявить оппозицию «свой» и «чужой»:
1) Функционирование личных местоимений в оригинале и переводе как средство противопоставления «свой» — «чужой» (business was waiting ‘их ждали дела’).
2) Прямое калькирование переводчиком конструкций английского синтаксиса, которые эксплицируют попытки героя влиться в «чужую» языковую среду (Yes, sir! Thank you, sir! ‘Ес, сэр! Спасибо, сэр!’).
3) Нивелировка инверсий в переводе, рисующая совершенно не похожий на оригинал психологический портрет главного героя (at first, however, I was glad for all that running around ‘впрочем, беготне этой я был рад первое время’).
В заключение делается вывод о трансформации образа советского интеллигента в представлении англоязычных читателей, что позволяет проследить динамику исторического развития взаимоотношений двух различных культур.
70-е годы XX в. отмечены напряженными отношениями СССР и Запада, скрытое противостояние которых не ослабевало, несмотря на заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (август 1975 г.). Перед советскими писателями стояла непростая задача: описать «чужой» мир достоверно и одновременно сделать это беспристрастно. Условия создания «Эдички» были иными: после эмиграции писатель смог в полной мере раскрыть оппозицию мира «своего», с которым он расстался, и «чужого», в который попал.
В сфере наших интересов различия языкового характера, которые позволяют выявить оппозицию «свой» и «чужой»:
1) Функционирование личных местоимений в оригинале и переводе как средство противопоставления «свой» — «чужой» (business was waiting ‘их ждали дела’).
2) Прямое калькирование переводчиком конструкций английского синтаксиса, которые эксплицируют попытки героя влиться в «чужую» языковую среду (Yes, sir! Thank you, sir! ‘Ес, сэр! Спасибо, сэр!’).
3) Нивелировка инверсий в переводе, рисующая совершенно не похожий на оригинал психологический портрет главного героя (at first, however, I was glad for all that running around ‘впрочем, беготне этой я был рад первое время’).
В заключение делается вывод о трансформации образа советского интеллигента в представлении англоязычных читателей, что позволяет проследить динамику исторического развития взаимоотношений двух различных культур.